Двое на качелях   ::   Гибсон Уильям

Жаркие, душные сумерки. Прошло уже восемь месяцев с тех пор, как началась эта история. Снова в обеих комнатах настежь открыты окна - комната Джерри на верхнем этаже - и слышен гул уличного движения. В комнате Гитель почти ничего не изменилось, только на столе уже нет книг и бумаг Джерри, с ночного столика исчезли лекарства, кровать застелена. В комнате Джерри - полный разгром. Укладка в разгаре, ни одна вещь не стоит на своем месте, повсюду ящики и картонки. Джерри в кухне, скинув пиджак, завертывает посуду в газеты. Гитель в комнате - босая, опять такая же, как прежде, но с налетом грусти на глазах - укладывает в картонку белье. Некоторое время оба молча занимаются своими делами, потом Джерри окликает Гитель; голос у него унылый, как, впрочем, и у нее.

ДЖЕРРИ: Как быть с этими кастрюльками, детеныш? Запаковать их отдельно?

ГИТЕЛЬ: Отдельно от чего?

ДЖЕРРИ: От тарелок.

ГИТЕЛЬ: Должно быть. То есть, конечно, да.

Снова молча продолжают укладываться. Оба устали от этой нудной возни, оба подавлены, но ни один не признается в этом их окружает атмосфера недоговоренности. Гитель становится на стул, чтобы снять занавеску, закрывающую угол, где висит одежда. Нечаянно задевает палку, на которой еще висят какие-то вещи. Палка срывается с подпорки и падает.

(подхватывает ее на лету) Джерри, сюда, скорей!

ДЖЕРРИ (бросает то, что у него в руках и бежит в комнату): Что с тобой?

ГИТЕЛЬ: Опять эта проклятая палка. Ничего особенного.