JК
Дворец :: Проханов Александр Андреевич
Страница: 1 из 62Аннотация: Роман известного писателя, публициста и политического деятеля Александра Проханова посвящен военным действиям в Афганистане.
В центре событий романа - операция советского спецназа по захвату дворца Амина в Кабуле. В чем смысл этих событий? Чья воля послала солдат в Афганистан? Каковы тайные пружины, раскрутившие военную машину, которая на долгие годы ввергла Афганистан в кровавую бойню? Ответы на вопросы вы найдете в этой книге.
---------------------------------------------
Александр Андреевич Проханов
Дворец
Долго ли мне видеть знамя, слушать звук трубы?
Иеремия, гл. 4, ст. 21
Часть первая
Глава первая
Иногда, в редкие минуты одиночества и покоя, он пытался представить, откуда, из какой глубины возникла его душа. Из какого невнятного мерцающего тумана она вплыла в жизнь. По крохотным пылинкам памяти, по мимолетным корпускулам света он восстанавливал момент своего появления. Цеплялся за младенческие хрупкие образы, вслушивался в слабые отголоски, стремился различить, уловить ту черту, за которой из туманного, неразличимого целого возникло отдельное, ощутимое, чувствующее — он сам. Перебирая воспоминания, удаляясь в прошлое, в юность, в детство, он словно уносился вспять на тончайшем световом луче, врывался в дымное непроглядное облако, из которого вышел. Сверкающая бесконечность чудилась ему за этой мглой и туманом. Туда, в это необъятное сверкание, пройдя сквозь сумрак, вернется его душа.
В центре событий романа - операция советского спецназа по захвату дворца Амина в Кабуле. В чем смысл этих событий? Чья воля послала солдат в Афганистан? Каковы тайные пружины, раскрутившие военную машину, которая на долгие годы ввергла Афганистан в кровавую бойню? Ответы на вопросы вы найдете в этой книге.
---------------------------------------------
Александр Андреевич Проханов
Дворец
Долго ли мне видеть знамя, слушать звук трубы?
Иеремия, гл. 4, ст. 21
Часть первая
Глава первая
Иногда, в редкие минуты одиночества и покоя, он пытался представить, откуда, из какой глубины возникла его душа. Из какого невнятного мерцающего тумана она вплыла в жизнь. По крохотным пылинкам памяти, по мимолетным корпускулам света он восстанавливал момент своего появления. Цеплялся за младенческие хрупкие образы, вслушивался в слабые отголоски, стремился различить, уловить ту черту, за которой из туманного, неразличимого целого возникло отдельное, ощутимое, чувствующее — он сам. Перебирая воспоминания, удаляясь в прошлое, в юность, в детство, он словно уносился вспять на тончайшем световом луче, врывался в дымное непроглядное облако, из которого вышел. Сверкающая бесконечность чудилась ему за этой мглой и туманом. Туда, в это необъятное сверкание, пройдя сквозь сумрак, вернется его душа.