Дживс и песнь песней   ::   Вудхауз Пэлем Гринвел

Она увидит, как эти грубые невежественные люди проливают слезы умиления, и скажет себе: «Черт побери, золотое сердце у этого парня!» Я выбрал не какой-нибудь пустячок. Никакого вульгарного шутовства! Я буду петь об одиноких ангелах…

Я вскрикнул.

— Уж не собираешься ли ты петь «Моего сыночка»?

— Ты угадал.

Я был потрясен. Да, черт побери, потрясен. У меня весьма строгие взгляды на «Моего сыночка». Я считаю, что эту песню должны исполнять лишь немногие избранные, причем исключительно в тишине и уединении ванной комнаты. Самая мысль о публичной казни, совершаемой над «Моим сыночком» человеком, способным поступить с другом так, как молодой Таппи поступил со мной в тот вечер в «Трутнях», — самая мысль об этом заставляла меня страдать. Да, да, страдать.

Я, впрочем, не успел выразить свое негодование, ибо в этот момент вошел Дживс.

— Звонила миссис Треверс, сэр. Она поручила сообщить вам, что будет здесь через несколько минут.

— Принято к сведению, Дживс, — сказал я. — Так вот, Таппи…

Я замолчал. Таппи исчез.

— Дживс, куда вы его подевали? — спросил я.

— Мистер Глоссоп удалился, сэр.

— Удалился? Как он мог удалиться? Он только что сидел вот здесь…

— Наружная дверь как раз закрывается, сэр.

— Но к чему такая спешка?

— Возможно, мистер Глоссоп предпочел не встречаться с миссис Треверс, сэр.

— Но почему?

— Не могу сказать с определенностью, сэр. Однако при упоминании имени миссис Треверс он тут же встал.

— Странно, Дживс.

— Да, сэр.