Единственная   ::   Трифонов Юрий

- На хер твое пальто! Заткни его себе в пизду! Вспоминай, о чем мымра спросила.

- Это было так барственно, так недоброжелательно, я смешалась...

- Тогда я скажу. Она спросила, не передавал ли я чего-нибудь на словах.

- Да! Именно это.

- Даа.., - проблеял ей в лицо. - я так и думал, что о яде беспокоится. Она готова его с того света притащить, чтоб только своих привилегий не лишиться.

- Он опять просил яд?

- Просил, просил.

- Бедный!

- Не такой бедный, если в тетрадочку диктует по вечерам, тайком.

- Может, это завещание?

- Вот именно. Только не то, что ты думаешь.

Последнюю неделю перед резким ухудшением его состояние было сносным, сначала работал с Надеждой Константиновной, а у Марии Ильиничны было лицо "оскорбленной невинности" и между ними тоже что-то напряглось, что-то нарывало, Надежда подумала: "Везде одно и то же: сестра и жена недолюбливают друг друга, как у нас Сашико и Маруся".

Бешено жали с материалами комиссии Политбюро по грузинскому вопросу. Она печатала, не разгибаясь, а вокруг в полной тишине было что-то зловещее. У Володичевой глаза стали огромными и, словно бы, невидящими как у Филина, Лидия Александровна стала почему-то распоряжаться хриплым шепотом. По телефону читали письмо Троцкому, она вздрогнула, услышав имя мужа, кажется, вместе с именем Дзержинского "...и я не могу положиться на их беспристрастие".