Единственная   ::   Трифонов Юрий

- Что это с ней?

- Зря ты завела этот разговор, - Маруся стала раскачиваться, обхватив голову руками. - И вообще напрасно Надежда Константиновна рассказала Ильичу, что твой муж выругал ее. С этого начались все беды... и письмо это не надо было передавать Мдивани, копия пошла по рукам, все знают...

- Но ведь Иосиф извинился, инцидент исчерпан. Я о другом. Я заметила, что с января у нас здесь какие-то тайны мадридского двора, все от всех что-то скрывают, чего-то не договаривают, дошло до того, что манкируют...

- Молчи, Надя! - вдруг прекратив качаться точно маятник, крикнула шепотом Володичева. - Молчи!

В приемную вернулась Фотиева. Лицо спокойное, посвежевшее, видно умылась холодной водой.

"Я, кажется, была большой дурой".

И все отлетело, смылось волной радости: Павел и Женя проплывали мимо. Лица у них были напряженными - вглядывались в окна вагонов. Она уперлась ладонями в стекло, крикнула: "Павлуша! - и засмеялась. Они не могли ее слышать.

Говорили сразу обо всем: о Васе, о Светлане, об Иосифе, о том помогло ли лечение, а она не могла оторвать глаз от Жени. Такой удивительно красивой она еще не была никогда. Совсем другая женщина - не красавица-"поповна" с толстой косой-короной, а кинозвезда - с глянцевыми губами, ослепительной улыбкой, сверкающим маникюром. Темные волосы, точно нарисованные, симметричными завитками подчеркивают высокие скулы.

- Да, да, мы теперь совсем западные, - насмешливо сказал Павел, перехватив ее взгляд.