Единственная   ::   Трифонов Юрий

- Не стесняйтесь ваших слез. Их никто не видит...

Она чувствовала, что лицо ее мокро от слез.

- Надя, пересядьте сюда, здесь вам будет удобнее, - прошептал в ухо хрипловатый тенорок. Она вздрогнула, глянула на Кирова. Он жестом показал на стул в глубине ложи. Она пересела, вынула из сумочки платок, промокнула глаза, щеки.

- Вам очень жалко себя. Очень, очень жалко...

- Что с вами? Неужели на вас так действует Чайковский? - он дотронулся маленькой крепкой горячей рукой до ее щеки. - Вы просто горите. У вас жар, может, лучше уйти?

- Да, да. Я пойду.

- Мы пойдем, - он наклонился к Чудову, что-то шепнул, она встала, он отодвинул бесшумно стул, освобождая ей проход.

Чудовы сочувственно и понимающе закивали, прощаясь.

Охрана было двинулась им вслед, но он на ходу, отмахнулся: "Мол, ждите здесь, сейчас вернусь".

В машине сел рядом с ней на заднее сиденье.

- Хотите домой, или поездим немного, вы успокоетесь.

- Давайте поездим. Если можно на Выборгскую, на Сампсониевский.

- Теперь это проспект Карла Маркса.

На Гренадерском мосту почему-то горели ненужные фонари. Уродливый Ловизский тупик с вечно светящимися желтыми окнами фабрики.

- В соседнем доме окна желты, а по утрам, а по утрам гремят заржавленные болты... - тихо продекламировал он. - Наверное, об этой фабрике, ведь Блок жил на той стороне прямо у моста. О чем вы плакали? О ком? Хотите выйдем?

- Сергей Мироныч! - тревожно сказал водитель. - Не надо выходить.