Егор Булычов и другие   ::   Горький Максим

Любишь всё-таки? И хворого?

Г л а ф и р а (припадая к нему). Горе ты моё... Да - не хворай ты! Не хворай... (Оторвалась, убежала.)

(Булычов хмуро улыбается, облизывает губы. Качает головой. Лёг.)

Д о н а т. Доброго здоровья, Егор Васильевич!

Б у л ы ч о в. Спасибо. С чем прибыл?

Д о н а т. С хорошим: медведя обложили.

Б у л ы ч о в (вздохнув). Ну, это... для зависти, а не для радости. Мне теперь медведь - не забава. Лес-то рубят?

Д о н а т. Помаленьку. Людей нет.

(Входит Ксения. Нарядная, руки в кольцах.)

Б у л ы ч о в. Ты что?

К с е н и я. Ничего. Ты бы, Егорий, не соблазнялся медведем-то, куда уж тебе охотиться.

Б у л ы ч о в. Помолчи. Нет людей?

Д о н а т. Старики да мальчишки остались. Князю полсотни пленных дали, так они в лесу не могут работать.

Б у л ы ч о в. Они поди-ко с бабами работают.

Д о н а т. Это - есть.

Б у л ы ч о в. Да... Баба теперь голодная.

К с е н и я. Слышно - большой разврат пошёл по деревням...

Д о н а т. Почему разврат, Аксинья Яковлевна? Мужиков - перебили, детей-то надобно родить? Выходит так: кто перебил, тот и народи...

Б у л ы ч о в. Похоже...

К с е н и я. Ну уж, какие дети от пленных! Хотя, конечно, ежели мужчина здоровый...

Б у л ы ч о в. А баба - дура, так ему от этой бабы детей иметь неохота.

К с е н и я. У нас бабы - умные. А здоровых-то мужиков всех на войну угнали, дома остались одни... адвокаты.

Б у л ы ч о в. Народу перепорчено - много.

К с е н и я. Зато остальные богаче жить будут.