JК
Емельян Пугачев. Книга 2 :: Шишков Вячеслав Яковлевич
Страница: 155 из 200 — Маменька, что стряслось?
— Чистое белье надел… К смерти приготовился…
Женщины бросились друг дружке на шею, громко зарыдали.
— Да ну вас совсем, — часто замигав, жалобно сказал мальчик, острые плечи его быстро поднялись и опустились. — Бабы какие… Воют и воют целый день… — Он укоризненно покосился на женщин, но глаза его вдруг залились слезами. Он бросил копье, сорвавшимся цыплячьим голосом закричал:
— Только и плачут, только и плачут!.. — и, кривя рот, всхлипывая, побежал к выходу.
— Стой, Николенька, — поймал его вошедший в спальню отец.
Полковник был в новом мундире, при всех орденах. Седые волосы всклокочены, мужественное лицо бледно, губы подергивались, меж бровями вертикальная врубилась складка.
— Ну вот… Только вы ничего не опасайтесь… Ну вот… страшного ничего. Крепость устоит да еще и побьет супостатов-то. А все ж таки… на всякий случай… По закону христианскому благословить хочу. Ну, Лидочка…
Дочь, вся сотрясаясь, опустилась на колени, обняла ноги отца, прижалась пылавшей щекой к его новым, начищенным ботфортам со шпорами.
Мальчик стоял тут же. Он старался осмыслить происходящее. Но слезы застилали свет. Он видел, как лицо сестры исказилось мукою, как у отца дрожат колени и подергивается правая щека. Мальчик шевельнул плечами и вытер отсыревший нос рукавом рубахи.
Трижды перекрестив и поцеловав дочь, старик Елагин обратился к жене.
— Прощай, старушка, — выдохнул он и громко зафыркал носом. — Да ты не страшись. Бог милосерд.
— Чистое белье надел… К смерти приготовился…
Женщины бросились друг дружке на шею, громко зарыдали.
— Да ну вас совсем, — часто замигав, жалобно сказал мальчик, острые плечи его быстро поднялись и опустились. — Бабы какие… Воют и воют целый день… — Он укоризненно покосился на женщин, но глаза его вдруг залились слезами. Он бросил копье, сорвавшимся цыплячьим голосом закричал:
— Только и плачут, только и плачут!.. — и, кривя рот, всхлипывая, побежал к выходу.
— Стой, Николенька, — поймал его вошедший в спальню отец.
Полковник был в новом мундире, при всех орденах. Седые волосы всклокочены, мужественное лицо бледно, губы подергивались, меж бровями вертикальная врубилась складка.
— Ну вот… Только вы ничего не опасайтесь… Ну вот… страшного ничего. Крепость устоит да еще и побьет супостатов-то. А все ж таки… на всякий случай… По закону христианскому благословить хочу. Ну, Лидочка…
Дочь, вся сотрясаясь, опустилась на колени, обняла ноги отца, прижалась пылавшей щекой к его новым, начищенным ботфортам со шпорами.
Мальчик стоял тут же. Он старался осмыслить происходящее. Но слезы застилали свет. Он видел, как лицо сестры исказилось мукою, как у отца дрожат колени и подергивается правая щека. Мальчик шевельнул плечами и вытер отсыревший нос рукавом рубахи.
Трижды перекрестив и поцеловав дочь, старик Елагин обратился к жене.
— Прощай, старушка, — выдохнул он и громко зафыркал носом. — Да ты не страшись. Бог милосерд.