JК
Емельян Пугачев. Книга 2 :: Шишков Вячеслав Яковлевич
Страница: 178 из 200 — Вон и Разин Степан оное мечтание держал, а что сталось?
Пугачёв с неприязнью покосился на него.
Падуров крутил и покусывал свои молодецкие усы, затем сказал в сторону Шигаева:
— Врага нужно поражать в сердце, Максим Григорьич. А твой Оренбург — ноги.
— Нет, не ноги, Тимофей Иваныч, нет, не ноги, — обидчиво ответил Шигаев и покашлял. — Петербург с Москвой есть голова, а Оренбург — сердце.
Ведь за Оренбургом-то вся Сибирь лежит…
— Оренбург погоды не делает, да и сделать николи не сможет. Оренбург окраинская сторона, и не в Оренбурге суть, — с дрожью в голосе высказывал Падуров.
— Обидно слышать это от тебя, Тимофей Иваныч, — заговорили вокруг с упреком. — Ведь ты сам казачьего роду-племени, а балакаешь, аки москаль какой.
Стало тихо. На дремавшего Чику напала икота. Он выпил ковш воды и смочил голову.
— Ну, а ты, стар человек, как полагаешь? — нарушив молчание, спросил Пугачёв есаула Андрея Витошнова.
Скуластый сухой старик с седоватой бородой, посматривая исподлобья на Пугачёва, робко ответил:
— Куда поведете, батюшка, верное воинство свое, туда и мой конь побежит.
Все бывшие в свите стали упрашивать государя принять путь к Оренбургу.
Пугачёв с ответом замешкался.
Доводы Падурова были более понятны и близки его горячему сердцу, чем упрямое желание приближенных. Однако и речи Овчинникова о том, что в случае неудачи можно от Оренбурга в Туретчину и в Персию податься, тоже казались Пугачёву резонными.
Пугачёв с неприязнью покосился на него.
Падуров крутил и покусывал свои молодецкие усы, затем сказал в сторону Шигаева:
— Врага нужно поражать в сердце, Максим Григорьич. А твой Оренбург — ноги.
— Нет, не ноги, Тимофей Иваныч, нет, не ноги, — обидчиво ответил Шигаев и покашлял. — Петербург с Москвой есть голова, а Оренбург — сердце.
Ведь за Оренбургом-то вся Сибирь лежит…
— Оренбург погоды не делает, да и сделать николи не сможет. Оренбург окраинская сторона, и не в Оренбурге суть, — с дрожью в голосе высказывал Падуров.
— Обидно слышать это от тебя, Тимофей Иваныч, — заговорили вокруг с упреком. — Ведь ты сам казачьего роду-племени, а балакаешь, аки москаль какой.
Стало тихо. На дремавшего Чику напала икота. Он выпил ковш воды и смочил голову.
— Ну, а ты, стар человек, как полагаешь? — нарушив молчание, спросил Пугачёв есаула Андрея Витошнова.
Скуластый сухой старик с седоватой бородой, посматривая исподлобья на Пугачёва, робко ответил:
— Куда поведете, батюшка, верное воинство свое, туда и мой конь побежит.
Все бывшие в свите стали упрашивать государя принять путь к Оренбургу.
Пугачёв с ответом замешкался.
Доводы Падурова были более понятны и близки его горячему сердцу, чем упрямое желание приближенных. Однако и речи Овчинникова о том, что в случае неудачи можно от Оренбурга в Туретчину и в Персию податься, тоже казались Пугачёву резонными.