JК
Емельян Пугачев. Книга 3 :: Шишков Вячеслав Яковлевич
Страница: 57 из 749Она с тревогой поглядывает в сторону своего Падурова… Почему у него такое, совсем темное, лицо, и усы обвисли, и чуб спрятан под мерлушковую шапку; и помутившиеся, словно пьяные, глаза?
Скверно на душе у Фатьмы.
За Емельяном Пугачёвым скачет Ермилка, у него в поводу — три заводных коня «на всяк случай для батюшки, он — бог с ним — хоть и нетолст, да дюже грузен — как из железа сбит, под ним любой конь живо зашатается».
Меж тем бой крепнет, входит в силу. Голицынская картечь, как градом, стегает по Пугачёвцам. Вот засвистели ядра. Оробевшая толпа, теряя убитых и раненых, то здесь, то там кидается врассыпную, но, воодушевляемая личной отвагой Пугачёва и полковника Шигаева с Падуровым, вновь овладевает собою.
Оренбургские и яицкие казаки спешились. Засев за огромные камни, хоронясь за деревья, они метко отстреливаются, сшибая наступающего врага. Но враг упорно движется вперед. И всюду гремит, раскатывается солдатское «ура».
Стремясь отрезать отступление противника, голицынские гусары спешат охватить фланги Пугачёвцев. Заметив это, казаки всполошились: они срываются с мест и, вскочив на коней, готовятся утечь подальше. Вскочила в седло и Фатьма. Её конь храпит и кружится. Фатьма бьет его нагайкой, а сама все ищет взором то место, где пестреет боевое знамя, где носится с Ермилкой одетый в простое платье государь.
— Казаки! Вперед! Не робей! — размахивая саблей, командует с коня Падуров.
Казаки выхватывают сабли, берут наизготовку пики, кричат воинственно «ги-ги-ги!» Но под ударами вражеской картечи, не принимая боя, отступают.
Скверно на душе у Фатьмы.
За Емельяном Пугачёвым скачет Ермилка, у него в поводу — три заводных коня «на всяк случай для батюшки, он — бог с ним — хоть и нетолст, да дюже грузен — как из железа сбит, под ним любой конь живо зашатается».
Меж тем бой крепнет, входит в силу. Голицынская картечь, как градом, стегает по Пугачёвцам. Вот засвистели ядра. Оробевшая толпа, теряя убитых и раненых, то здесь, то там кидается врассыпную, но, воодушевляемая личной отвагой Пугачёва и полковника Шигаева с Падуровым, вновь овладевает собою.
Оренбургские и яицкие казаки спешились. Засев за огромные камни, хоронясь за деревья, они метко отстреливаются, сшибая наступающего врага. Но враг упорно движется вперед. И всюду гремит, раскатывается солдатское «ура».
Стремясь отрезать отступление противника, голицынские гусары спешат охватить фланги Пугачёвцев. Заметив это, казаки всполошились: они срываются с мест и, вскочив на коней, готовятся утечь подальше. Вскочила в седло и Фатьма. Её конь храпит и кружится. Фатьма бьет его нагайкой, а сама все ищет взором то место, где пестреет боевое знамя, где носится с Ермилкой одетый в простое платье государь.
— Казаки! Вперед! Не робей! — размахивая саблей, командует с коня Падуров.
Казаки выхватывают сабли, берут наизготовку пики, кричат воинственно «ги-ги-ги!» Но под ударами вражеской картечи, не принимая боя, отступают.