Есть женщины в русских селеньях   ::   Стрехнин Юрий Федорович

Надеялись этим обмануть смерть, чтобы она, однажды потеряв человека по старому имени, не нашла бы его вновь. У каких народов это было и когда?.. А ведь и мы, разведчики, живем по тому же правилу. Двенадцать раз я вылетала на задание, и каждый раз меня называли новым именем. Неужели мое двенадцатое имя — последнее?.. Как мало я прожила. Как мало успела узнать и сделать... Путаются мысли. Трудно следить за ними. Может быть, уже не думать ни о чем? Нет, только о том, чтобы до конца выдержать все, ничего не сказать на допросах. Ничего. Даже имени. Забыть его. Забыть все. Ведь могут начать мучить: а если что-нибудь сорвется с языка? Лучше забыть. Забыть все».

Но трудно человеку бороться со своей памятью, даже если он очень хочет этого, даже если это совершенно необходимо. Трудно потому, что без памяти нет и не может быть человека.

«Память... Ты можешь погубить. И не только меня, но и других: а что, если я не выдержу? Нет, я выстою. Но прошу тебя, память, — если мне станет совсем невыносимо, если я хоть на секунду усомнюсь, что ни единое нужное врагу слово не сорвется с моего языка, — покинь меня. Насовсем. Но сейчас... Сейчас помоги мне, память, как помогала уже не раз, мыслями уйти из этих тюремных стен, уйти от того, что ждет меня, что стоит уже у порога этой камеры...

«Забудь свое имя». Кто сказал мне это впервые и когда? Нет, это не сама себе я сказала. Мне приказали это поздней осенью сорок первого».

Это произошло после возвращения Саши из Николаевки, когда уже стояла зима. Ее вызвал к себе в райком Шевченко.