Евангелие от Палача   ::   Вайнер Аркадий

Он ведь у вас даже не комсомолец? — Милый, ему ведь пятнадцать-то всего месяц назад исполнилось… Ну и что? Мы в эти годы на фронтах погибали, в подполье сражались, горько вздохнул погибавший на фронтах, но, к счастью не погибший Переплетчиков. Нет, мы вам больше доверить воспитание сына не можем.

М— да, дело ясное: пятерик мальчонке обломился. У нас его воспитают, подготовят к сражениям в подполье…

Рядом за стеной скорбно молчал, умеренно каялся знаменитый военный летчик.

Не помню уж точно: не то Каки-наки, не то Нате-каки. Испытатель, герой.

Богатый нынче сезон на летчиков. Эх вы-ы, летчики-налетчики… Странная закономерность: чем на воле боевее мужик, чем бойчей он на людях, чем выше и смелее летал, тем тише и пришибленнее был у нас, тем скорее соглашался на новую, казалось бы, такую непривычную и горькую ему роль. Может, потому наши орлы так любили сбивать сталинских соколов? А вообще-то лучше всех держались у нас крестьяне. Особая нация, сейчас совсем уже вымерший народ, вроде вавилонян. Или древних египтян. Никогда нигде они не летали. Падать было некуда. И мучились достойно, и умирали спокойно. Твердо. Впрочем, как умирать — это безразлично. Важно — как жить. А жить надо хорошо, приятно. И вдумчиво. Чтобы самому раздавать другим роли, а не принимать их от Миньки Рюмина, который шел мне навстречу по коридору, вытирая сальные губы цветным платочком, густо надушенным одеколоном «Красная Москва»…

Что ты привязался ко мне, дурацкий Истопник? Чего ты хочешь? Если у тебя есть воля и цель, ты должен понять, что мы-то ни в чем не были вольны. Даже в выборе роли.