Страница:
51 из 104
Продышись. Охолонь.
Полуметровой кроссовкой Цыпленок зло лягнул всхлипывающего в луже Тимура и тяжко прошлепал на выход. От каждого его шага стонали и вздрагивали старенькие половицы.
- Кранты, Наждак? - женским голоском спросили из-за спины.
Не оборачиваясь, Наждак огрызнулся:
- Я тебе где сказал стоять?
- На стреме.
- А какого ты здесь?..
- Так все ж уж! Он же ж...
- Не твоего ума дело!
Наждак резко обернулся и сразу наткнулся на умоляющие глаза.
- А-а, Нос, и ты, петух, тут, - просипел в пол Тимур.
Маленький, словно подтверждая прилипшую к нему кличку, засопел длинным, сосулькой нависающим над губой носом и взмолился:
- Наждак, миленький, подари мне его... Ну хоть на десять минут подари...
- Я... я петухом никогда не был, - потвердел голосом Тимур и перевалился на спину. - Ты ж знаешь, Наждак... Не по-воровски это...
- Я хочу, - простонал Нос.
Сухие, навек обветренные губы Наждака не разжались. Он молча повернулся и вышел из комнаты.
- Не тр-ронь, сука опущенная! - взвизгнул Тимур.
Наждаку почему-то почудился во рту вкус глинистого черного хлеба, которым поделился как-то с ним Тимур. Тогда их нары в колонии были еще рядом, а Наждак только-только вышел из дисциплинарного изолятора и еле стоял на ногах после тощей пайки. Хлеб пах мышами и горчил, но он глотал его с такой жадностью, с какой в детстве не ел свое любимое фруктовое мороженое.
|< Пред. 49 50 51 52 53 След. >|