JК
Евпатий Коловрат :: Ряховский Василий
Страница: 31 из 167Он вдруг почувствовал, что не стоит своей невесты и что, обручаясь с ним, Евпраксия губит свой девичий век…
За столом он все время сидел, опустив очи, и видел только тонкие, с перламутровыми ноготками пальцы Евпраксии, смущенно перебиравшие край шитого рушника, положенного на колени нареченным жениху и невесте.
После смотрин Евпраксию затворили в тереме до свадьбы. На крылечко ее терема часто выбегали девушки-швеи. Они пересмеивались с воинами, которые, невзначай будто, проходили мимо, заломив молодецки шапку и заложив руки за кушак.
Глядя на веселых девушек, Федору думалось, что в тереме княжны не погасают смех и шутки.
Он заходил в терем несколько раз. Его, неловкого от смущения, не пускали дальше теплых сеней. Здесь он передавал мамке узелок с подарками для Евпраксии: орехи, медовые пряники и сласти, которые привозили гости с моря Хвалынского 10 . Тайно от матушки клал Федор в узелок то золотой перстенек с камнем чистой воды, то веницейское ожерелье дивной кружевной работы.
Пока девушка, вызванная мамкой, относила подарки Евпраксии, Федор сидел смирно на рундуке и слушал речи мамки, которая выходила Евпраксию с младенчества. Лицо у мамки отекшее, строгое, голос ворчливый: не по нраву старухе была Рязанская земля, и жених ей казался неподходящим.
— Приехал этот пестун твой, Ополоница… Чем он умаслил князя Михаила Всеволодовича, ума не приложу. Сватали нашу княжну в заморские страны именитые короли, от своих, черниговских, и от киевских женихов отбою не было, а вот поди ж ты, досталась тебе… Уж очень ты невесел, княжич, погляжу я.
За столом он все время сидел, опустив очи, и видел только тонкие, с перламутровыми ноготками пальцы Евпраксии, смущенно перебиравшие край шитого рушника, положенного на колени нареченным жениху и невесте.
После смотрин Евпраксию затворили в тереме до свадьбы. На крылечко ее терема часто выбегали девушки-швеи. Они пересмеивались с воинами, которые, невзначай будто, проходили мимо, заломив молодецки шапку и заложив руки за кушак.
Глядя на веселых девушек, Федору думалось, что в тереме княжны не погасают смех и шутки.
Он заходил в терем несколько раз. Его, неловкого от смущения, не пускали дальше теплых сеней. Здесь он передавал мамке узелок с подарками для Евпраксии: орехи, медовые пряники и сласти, которые привозили гости с моря Хвалынского 10 . Тайно от матушки клал Федор в узелок то золотой перстенек с камнем чистой воды, то веницейское ожерелье дивной кружевной работы.
Пока девушка, вызванная мамкой, относила подарки Евпраксии, Федор сидел смирно на рундуке и слушал речи мамки, которая выходила Евпраксию с младенчества. Лицо у мамки отекшее, строгое, голос ворчливый: не по нраву старухе была Рязанская земля, и жених ей казался неподходящим.
— Приехал этот пестун твой, Ополоница… Чем он умаслил князя Михаила Всеволодовича, ума не приложу. Сватали нашу княжну в заморские страны именитые короли, от своих, черниговских, и от киевских женихов отбою не было, а вот поди ж ты, досталась тебе… Уж очень ты невесел, княжич, погляжу я.