Европа в окопах (второй роман)   ::   Кратохвил Милош В

Один лишь намек на еще неосуществленное движение вызывает в суставах предчувствие боли, причем, как ни странно, ощущения эти не раздражают, по-своему даже приятны, вместе с сознанием полного отдохновения и покоя они вызывают представление о чем-то… что трудно определить, но к чему, очевидно, подходит слово, которое он так часто слышал… от других: слово — счастье, ощущение счастья. За всю свою жизнь он, собственно, толком не представлял себе его значения. Да, когда-то рядом с ним была Элизабет, и в молодые годы… Но с самого начала что-то ему мешало. Она была красива, привлекательна, полна желания сделать ему приятное, по крайней мере поначалу… Но его, Франца Иосифа, она, пожалуй, никогда не понимала. Она была так не похожа на него, совсем не похожа! Иначе думала, иначе чувствовала, не было ничего, в чем их взгляды могли бы совпасть, словно они говорили на разных языках. И вот Франц Иосиф научился молчать. Не из равнодушия, просто было столько важных дел, с годами их только прибывало, на него ложилась все большая ответственность, требовавшая от человека полной отдачи, в особенности — если этим человеком был император. Элизабет так никогда этого и не поняла, она попросту не интересовалась такими вопросами. И Рудольф тоже не понимал. Сын был точной копией своей матери — только в мужском издании. Они не были Габсбургами. Не были Габсбургами! В том-то и дело. А потом настала очередь Франца Фердинанда — в нем уже было больше от Габсбургов, но он был слишком ограничен. Хоть глупость и не худшее из зол, но плохо, когда глупец считает себя умником. А ведь так просто: понять свой долг, свою ответственность и назначение. И выполнять их.