Стрельба в невидимку   ::   Самаров Сергей

Почти абсолютно лысый опер, по ехидству судьбы-злодейки носящий фамилию Кудрявцев, выглянул между двух стопок бумаг, по высоте равных тумбочкам того стола, на котором их расположили, и показал мне на стул. Мебель в районной уголовке еще похуже, чем у нас в агентстве. По крайней мере, в моем кабинете имеется хотя бы одно мягкое кресло для клиентов. Здесь же я сел с великим сомнением в прочности столярного изделия, чей испуганный скрип подтвердил справедливость моих страхов. Но начало стул все же выдержал, и я слегка осмелел.

– А что тебя вдруг это дело заинтересовало? – спросил Кудрявцев, с увлечением, достойным школьника, ковыряя толстым пальцем в узенькой коробке для скрепок. Палец туда явно не помещался, и ему пришлось вытряхнуть в ладонь все содержимое, чтобы достать только одну, а остальные ссыпать назад. – Дело абсолютно простое. Все там ясно. Признание, явка с повинной, на пистолете только ее отпечатки…

– Оказывается, ясно не для всех… – нелегко вздохнул я и в паре фраз передал суть заказа Гоши Осоченко.

Кудрявцев пожал плечами и усмехнулся:

– Грызи гранит, Пинкертон…

И пододвинул мне не слишком объемную папку.

«Грызут гранит», насколько я помню знаменитое изречение основоположника научного коммунизма, исключительно тогда, когда изучают науки. Но Кудрявцев – человек еще достаточно молодой и, возможно, марксизм-ленинизм в период получения образования не изучал. Потому я простил ему высказывание молча. Но не простил «Пинкертона».