JК
Стреляющие камни :: Щелоков Александр
Страница: 153 из 168Вскинул руки над головой и довольно потряс ими. — Конец! Победа!
Курков встал с лавочки. Повернулся к Лозе, мокрому от пота. Сказал с горечью разочарованного болельщика:
— Что ж это вы так, орлы Мамана?
— Сила солому ломит, — честно признался Лоза. — Этот Мансур мастак.
Эдик заступил на пост в два часа ночи. Некоторое время ходил и поглядывал по сторонам спокойно и бодро. Потом вдруг что-то сорвалось, надломилось в нем. Ватная мягкость потекла в ноги, переполнила их. Отяжелели веки. Густая липкая муть стала неумолимо затягивать сознание непрозрачной пленкой. Пение цикад, истошно верещавших в чахлых кустиках полыни, медленно тупело, глохло, уплмяало куда-то вдаль, и Эдик временами переставал слышать вообще.
Спроси его в тот момент: «Спишь?» — он бы ответил: «Нет», но слышать мир переставал, это точно.
Борясь со сном, Эдик стал массировать шею, до боли разминая загривок. Это хваленое средство борьбы с дремотой на него не подействовало.
Эдик устал растирать шею и бросил бесполезное занятие.
Прошло некоторое время, и звон цикад снова стал уплывать, меркнуть. Сон, сладкий, медовый, втянул в блаженные объятия, утопил, убаюкал в дреме…
Эдик пришел в себя так неожиданно, что поначалу не понял, что случилось. Лишь мгновение спустя догадался — в тишину ночи ворвались звуки стрельбы. Он резко обернулся и увидел внизу за склоном росчерки автоматных трасс. В памяти мгновенно ожила картина недавнего ночного налета.
Курков встал с лавочки. Повернулся к Лозе, мокрому от пота. Сказал с горечью разочарованного болельщика:
— Что ж это вы так, орлы Мамана?
— Сила солому ломит, — честно признался Лоза. — Этот Мансур мастак.
Эдик заступил на пост в два часа ночи. Некоторое время ходил и поглядывал по сторонам спокойно и бодро. Потом вдруг что-то сорвалось, надломилось в нем. Ватная мягкость потекла в ноги, переполнила их. Отяжелели веки. Густая липкая муть стала неумолимо затягивать сознание непрозрачной пленкой. Пение цикад, истошно верещавших в чахлых кустиках полыни, медленно тупело, глохло, уплмяало куда-то вдаль, и Эдик временами переставал слышать вообще.
Спроси его в тот момент: «Спишь?» — он бы ответил: «Нет», но слышать мир переставал, это точно.
Борясь со сном, Эдик стал массировать шею, до боли разминая загривок. Это хваленое средство борьбы с дремотой на него не подействовало.
Эдик устал растирать шею и бросил бесполезное занятие.
Прошло некоторое время, и звон цикад снова стал уплывать, меркнуть. Сон, сладкий, медовый, втянул в блаженные объятия, утопил, убаюкал в дреме…
Эдик пришел в себя так неожиданно, что поначалу не понял, что случилось. Лишь мгновение спустя догадался — в тишину ночи ворвались звуки стрельбы. Он резко обернулся и увидел внизу за склоном росчерки автоматных трасс. В памяти мгновенно ожила картина недавнего ночного налета.