Фердидурка   ::   Гомбрович Витольд

– Нехорошее слово! Нехорошее слово они написали! Вы бы, профессор, вышли!

– Где написали?

– На дубе. С другой стороны! Вы бы, профессор, вышли! Кончайте вы с этим, профессор! Не дайте им провести вас, профессор! Вы хотели им внушить, что они невинны и наивны, а они вам четыре буквы написали… Перестаньте же дразниться, профессор. Довольно. Не могу я больше этого в воздух говорить. Яс ума сойду. Профессор, да выходите же! Хватит! Хватит!

Лениво катило бабье лето, пока я так шептал, и падали листья…

– Что, что? – закричал Пимко. – И это мне усомниться в чистоте нашей молодежи? Да никогда! И в жизни, и в педагогике я калач тертый!

Он вышел из-за дерева, а ученики, завидя это совершенство, издали дикий вопль.

– Возлюбленная молодежь! – заговорил Пимко, когда они немного угомонились. – Не думайте, будто я не знаю, что вы употребляете в разговорах между собой непристойные и нехорошие выражения. Я прекрасно знаю это. Но не бойтесь, никакие, даже самые гадкие ваши выходки не в состоянии поколебать глубокого моего убеждения, что вы, в сущности, скромны и невинны. Старый друг ваш всегда будет считать вас чистыми, скромными и невинными, он всегда будет верить в вашу скромность, чистоту и невинность. А что до нехороших словечек, то я знаю, что вы повторяете их, не понимая, просто так, похвальбы ради, кто-нибудь, верно, выучился им у служанки. Ну, ну, ничего в том дурного нет, напротив – это невиннее, чем вам самим представляется.

Он чихнул и, удовлетворенно вытерев нос, отправился в канцелярию потолковать с дир.