Филаретки   ::   Форш Ольга Дмитриевна

- Ну, барип, - закричал ямщик, - беда - буран!

Я выглянул из кибитки..."

Кибитка... Кибитка?

"Кибитка - это не фаэтон, это не коляска, это не бричка, это возок".

Я размахнулась и хватила "Капитанской дочкой" стекло висячей лампы.

Меня увели в карцер.

И еще один раз я пострадала за Пушкина.

Я и моя подруга были обе с Кавказа и очень тосковали по горам. Особенно весной.

Мы садились спинсш к бледному северному небу, смотревшему из казенных окон, мы впивались в географическую карту, висевшую на стене. На Казбек налепляли мы жеваную резинку - клячку, и Казбек торчал выше всех на свете.

И я говорила от всей души:

Кавказ подо мною. Один в вышине...

Я говорила "Кавказ" Пушкина с начала до конца не раз и не два, а до тех пор, пока мы с подругой из холодного сиротливого класса не переселялись в "зеленые сени, где птицы щебечут, где скачут олени... где мчится Арагва в тенистых брегах".

Из моих глаз слезы восторга лились перед географической картой, и, прижав палец к вершине Казбека, всхлипывала другая кавказская девочка.

- О чем вы плачете? Какие казенные вещи вы испортили? - спросила подошедшая классная дама.

Я еще не успела вспомнить, что надо соврать даме понятное, и сказала правду:

- Мы плачем над стихами Пушкина.

- Ты лжешь, - нахмурилась дама. - Признавайся скорее, какие казенные вещи...

- Честное благородное слово! - сказали мы в голос. - Мы ничего не разбили. Мы только над стихами...