Фламандский секрет   ::   Андахази Федерико

В отличие от кровавой расправы над Кастильцем, в этот раз жители Кастелло Корсини наблюдали молча, с расстояния, которым измерялисьих собственные угрызения совести. Не было слышно ни отчаянных призывов к мести, ни громогласных проклятий. Наоборот, при виде того, как юноша задыхается в собственном молчании, на лицах некоторых женщин появилась непрошеная жалость. Смерти было уже слишком много. И слишком много несправедливости. Признак безвинно осужденного испанского художника, Хуана Диаса де Соррильи, витал над сценой истязания и пронзал взглядом своих глаз, которые неправедно лишили зрения, смятенную совесть каждого из крестьян.

Отец пропавшего юноши, тот самый, что требовал смерти Кастильца, вышел вперед на три шага и, опершись на вилы, как на посох, попросил Северо Сетимьо, чтобы Джованни разрешили говорить. Палач сердито посмотрел на крестьянина, словно давая понять, что не нуждается в посторонних советах, чтобы делать свою работу, и выплеснул свой гнев на жертву, еще туже затянув веревку. Видя, что теперь Джованни действительно умирает, настоятель приказал отпустить его. Герцогский стражник негодующе фыркнул и с силой оттолкнул юношу, так чтобы тот упал лицом в грязь. Крестьянин перевернул страдальца рукояткой вил и, убедившись, что Джованни все еще жив, спросил о судьбе его учителя. Ученик Франческо Монтерги наполнил легкие воздухом до отказа, словно вдыхал в первый раз в жизни, и начал говорить.

Никогда еще потребность говорить не была такой сильной.