Флоузы   ::   Шарп Том

Однажды весенним утром, когда на безоблачном небе ярко сияло солнце, а за наружной стеной дул холодный ветер, не попадавший, однако, во внутренний сад, Локхарт устроился в своем укромном уголке и начал работать над песней, предназначавшейся его сыну.

Играй, резвись, мой голубок,

Пусть жизнь твоя будет полна.

Тебе завещать я, однако, смогу

Лишь деньги.

Как грустно признать!

Отца своего отыскать не смогу,

Он имени мне не оставил.

Но чувствую я, на кого я похож,

И знаю, что я его знаю.

Из Рима пришли легионы сюда,

А кто-то попал с Пиренеев.

Дороги и судьбы их в прошлом давно,

А мы живем собственным делом.

У нас чувства дома теперь не отнять,

Хоть в прошлом чудна наша жизнь.

Носи ж имя Флоуз и не мучься, сынок,

О давних делах не тужи.

Флоузы иль Фаасы мы – кто поймет [31] ,

Но мы – настоящий народ

Готов я в том Богом поклясться, сынок,

И этой балладой.

Твой Додд.

Внизу, в прогретом лучами солнца и залитом светом уголке миниатюрного сада, возле детской коляски, в которой лежал Эдвин Тиндейл Флоуз, сидел мистер Додд, счастливый, как не ведающая волнений и тревог птица, дул в свою волынку и что-то напевал, а его внук лежал в коляске и довольно пыхтел, изо всех сил радуясь жизни.