Галапагосы   ::   Воннегут Курт

Потом я завалил в школе все предметы, кроме рисования — по рисованию в кохоусской средней школе никто не заваливался, это было просто невозможно, и сбежал из дома, чтобы разыскатьмать, чего мне так и не удалось сделать.

* * *



Отец опубликовал больше сотни книг и тысячу отдельных рассказов, но за время своих скитаний я встретил только одного человека, который о нем что-нибудь слышал. Столь редкая находка после немыслимо долгих поисков так потрясла меня эмоционально, что у меня, похоже, на некоторое время помутился рассудок.

Я ни разу не позвонил отцу и даже не отправил ему ни одной открытки. Я даже не знал о его смерти — покуда не умер сам и он не явился мне в первый раз в отверстии голубого туннеля, ведущего в загробную жизнь.

Тем не менее я почтил его одним поступком, который, как мне казалось, еще должен был служить для него предметом гордости: я тоже стал морским пехотинцем США. Это была семейная традиция.

И провалиться мне на месте, если я ныне, подобно отцу, не превратился в писаку, строчащего без малейшей надежды быть прочитанным. Ибо кругом нет ни одного читателя. И быть не может.

* * *



Итак, мы с ним изображали пару синелапых олуш в брачном танце, делая что нам назначено, — независимо от того, было ли кому за нами наблюдать или, что гораздо вероятнее, не было.

* * *



Отец вновь обратился ко мне из сопла туннеля:

— Ты в точности как твоя мать.

— В чем именно? — поинтересовался я.

— Знаешь, какая у нее была любимая цитата? — спросил он.

Разумеется, я знал. И «Мандаракс» знал ее тоже. Она вынесена в эпиграф этой книги.

* * *



— Ты веришь, что