Суд присяжных   ::   Сименон Жорж

Чего же больше? Он даже ухищрялся потакать своим давним юношеским желаниям, иной раз просто смешным и глупым. Например курить сигареты только с золотым ободком.

Иногда самые жаркие часы он проводил полулежа на обитом клеенкой диванчике возле оцинкованной стойки, а когда оставался наедине со служанкой, лениво болтал с ней, томно закатывая глаза.

Она так восхищалась его галстуками, что он подарил ей три штуки, потом пообещал такой же, как у него, пояс из кожи ящерицы, который купил в Канне.

— У тебя ведь, поди, никого нет?

И она с довольной улыбкой позволяла за собой ухаживать.

Но вопреки всему в сердце Малыша Луи нет-нет да и появлялось неприятное ощущение униженности, в котором он не признался бы даже самому себе.

Он лукавил. Фасонил, форсил. Выставлял себя напоказ, ошарашивая рыбаков и местных мальчишек, и все же не мог забыть, что сдрейфил. И не потому, что должен был пойти в полицию и донести на Жэна. Откровенно говоря, об этом он ни на секунду всерьез не помышлял.

По многим причинам и потому еще, что так не поступают. Это не по правилам, да и без толку: такие, как Жэн, с которым заодно не только сутенеры Марселя, но даже полицейские и кое-кто из начальства, не замедлят отомстить за себя.

Нет! Вот что он должен был сделать и сделал бы, если бы оказался настоящим мужчиной: отправился бы в Марсель к Жэну, с независимым видом зашел бы в бар «Экспресс» и, глядя на Жэна в упор, спокойно, но грозно сказал: «А ну выкладывай, что и как».