Гас   ::   Лебедев Andrew

Сухинин – наводчиком по горизонтали, а Митрохин, сперва подносящим заряжающим, так как был покрепче вплечах, а потом, когда на занятиях по физо подвихнул ногу, выпросил у командира взвода, чтоб его перевели в наводчики.

Первые две недели пушку они почти не видели. Все больше на плацу обучались строевой – подход и отход, отдание чести в движении, строевые приемы с оружием, и главное – бесконечное хождение строем: "начальник слева, батарея…"… и тут надо было прижимать руки по-швам и тянуть ножку, печатая каждый шажок…

– Вам еще повезло, вы летом строевую проходите, – говорил им их старшина прапорщик Васадзе, – а вот солдатики осеннего призыва у нас в учебке строевую учат в шинелях, да на морозце, да плац еще от снега по три раза на дню чистят.

– Уж лучше бы зимой, чем по такой жаре, – сняв пилотку и отирая со лба липкий пот, ворчал Митрохин, – не люблю жару, искупаться бы, на Ладогу сходить.

Но искупаться и сходить на Ладогу им довелось только в день присяги.

А присяга была на третье воскресенье их сборов. Перед этим они успели съездить на стрельбище и по три раза пальнуть из автомата в еле-различимую вдали зеленую мишень, изображающую падающего и тут же встающего солдата НАТО. Этакого стального американского Ваньку-Встаньку… Вернее Джона-Встаньку.

На присягу разрешили позвать родных и близких.

К Сухинину приехали мать с отцом.

К Митрохину притащилась его сестра со своим мужем, кстати – офицером, правда флотским, а не артиллерийским.

А к Пузачеву приехала Вероника.

Флотский зять Митрохина привез водки.