Гас   ::   Лебедев Andrew

– Ну, за тебя,за твое будущее новоселье, – сказал Сухинин, и уже выпивая, понял, что сказал не то, что надо было сказать.

А на столе стояли цветы и в двух нелепо высоких подсвечниках горели свечи.

– Прости меня, – сказал Сухинин, – я не то должен был сказать.

Олеся поставила свой бокал.

– А что ты хотел сказать?

Первое волнение, казалось уже покинуло ее.

Зато оно в полной мере передалось Сухинину.

– Я хотел сказать, что первый тост я мечтал выпить за мою любовь, то есть за тебя.

– Ну, мы еще выпьем за нее, – склонив головку набок, сказала Олеся.

– Я дурак ведь даже не сказал, какая ты красивая сегодня, – едва не плача, посетовал Сухинин, – прости меня.

– Ты еще скажешь, – успокоила его Олеся и мягко и доверчиво положила свою руку ему на плечо.

Сухинин повернулся к ней.

Вот, она сидит подле, в двух сантиметрах. Такая желанно-близкая и уже доступная.

Но такая еще не знакомая и не изведанная.

Белая нарядная блузка с короткими рукавами и с большим вырезом, под которым угадываются кружева красивого лифчика.

Кружилась голова.

Сухинин волновался. А вдруг не получится? Что тогда делать?

– Выпьем? – предложила Олеся, – чин-чин?

– Я боюсь, – признался Сухинин.

– Чего ты боишься? – спросила Олеся.

– Если честно, смейся не смейся, но у меня никогда не было близости с женщиной, – сказал он и сам испугался того, что сделал такое невыгодное для себя признание.