Геннисарет   ::   Бунин Иван Алексеевич

За ним - прибрежная деревушка, глиняная, без единого деревца, кажущаяся необитаемой. Пройдя по серым пескам, на которых стоит она, увидали мы водную равнину чудесного зеленого тона, теряющуюся в горной дали, замкнутой неясной громадой пегого Гермона.

Солнце было за горами. Свет его гаснет здесь быстро, а как только он гаснет, с гор срывается недолгий, но сильный ветер. И темнеющее озеро уже шумело от крупной зыби. Четыре гребца наших поспешили кинуть весла, вздернуть парус и привалиться к бортам, затянув что-то тоскливо-беззаботное. Ветер ударил в парус, крепко накренил его, - и мы понеслись в сумрак, на дальние огоньки Тивериады, рассыпанные под черной горою, стукая днищем по волнам, черпая воду. Я крикнул, чтобы ослабили парус: эти полуголые, худые, загорелые галилеяне, в своих войлочных круглых колпачках, прикрывающих только макушку, крикнули что-то в ответ. "Становилось темно, а Иисус не приходил к ним. Дул сильный ветер, и море волновалось..." Да, да, это было здесь! Он дышал этим мягким, сильным, благовонным ветром! - Через час мы были уже в Тивериаде, маленькой, тесной и грязной, где лишь один сносный приют - старый латинский монастырь на самом берегу.

От Тивериады кесарей ничего не осталось.