Герберт Уэллс   ::   Замятин Евгений Иванович

Станет ясно: конечно же, его Бог - это Лондонский Бог, и конечно, лучшие фимиамы для его Бога - это запах химических реакций и бензина из аэропланного мотора. Потому что всемогущество этого Бога - во всемогуществе человека, человеческого разума, человеческой науки. Потому что это не восточный Бог, в руках которого человек - только послушное орудие: это Бог Западный, требующий от человека, прежде всего, активности, работы. Этот Бог знаком с английской конституцией: он не управляет, а только царствует. И хоругви этого современного Бога, конечно, не золотые и не серебряные, а красные: этот Бог - социалист. Сухая, циркульная окружность ограниченного землей социализма и уходящая в бесконечность гипербола религии - такое разное, такое несовместимое. Но Уэллс, сумел разорвать окружность, сумел разогнуть ее в гиперболу, один конец которой упирается в землю, в науку, в позитивизм, а другой теряется в небе. Это удивительное искусство логически-невредимым проходить сквозь самые тесные парадоксы - нам уже знакомо: мы видели его в сказках Уэллса, где он сумел сплавить в одно фантастику и науку. И сейчас кажется, что Уэллс просто не был бы Уэллсом, если бы у него не было этих трех романов о Боге. На последнем из трех романов - "Джоана и Питер" стоит остановиться несколько дольше: это - самый сегодняшний из всех романов Уэллса. Там есть Англия - накануне и во время войны; там есть эхо вчерашней и сегодняшней России.