Страница:
17 из 87
Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось; он точно собрался плакать, но это продолжалось недолго.
- Священную, древнюю столицу России! - вдруг заговорил Кутузов, повторяя сердитым голосом слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. - Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смыслу для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смыслу. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: "Спасение России в армии. Выгодно ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сражение, или отдать Москву без сражения?" Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение. (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начинаются длинные прения, наблюдая которые, ребенку Малаше еще яснее чудится, "что дело все только в личной борьбе между дедушкою и "длиннополым", как она называла Бенигсена.
Прения эти бог знает чем бы окончились, если бы Кутузов не закончил:
"Итак, господа, видно мне платить за перебитые горшки". И, медленно поднявшись, он подошел к столу и добавил: "Властию, врученною мне моим государем и отечеством, я приказываю отступление".
Таким представляет гр.
|< Пред. 15 16 17 18 19 След. >|