Гертруда и Клавдий   ::   Апдайк Джон Хойер

Павлиньи цвета переливались из зеленого в синий и снова в зеленый при каждом ее движении: каким-то образом шелк менял тона, как их меняют перья. Она подняла руки, чтобы расправить широкие крылья рукавов, и, продолжая это движение, вытащила из зашпиленных кос бронзовые булавки — заколки достаточно длинные, чтобы достигнуть сердца мужчины между его ребер. Дождь снаружи, жар у нее за спиной, шелк на ее коже отдали ее во власть природы, не знающей ни греха, ни отступления.

— Я выгляжу так, как ты представлял себе?

— Тысячи раз я верил, что воображаю верно. Но я ошибался. Есть реальности, недоступные нашему воображению.

— В мои годы я чересчур располнела для нее, и она выглядит не так красиво, как на одной из твоих костлявых византийских блудниц?

Он не ответил на ее колкость. Казалось, взгляд на нее и правда лишил Фенгона способности соображать.

— Почему ты стоишь так далеко?

Он судорожно шагнул вперед, очнувшись от зачарованного созерцания.

— Так приказала ты. Ты была сурова со мной.

— Это было до того, как ты облек меня в наряд средиземноморской шлюхи. Смотри, у меня черные волосы. У меня смуглая кожа. — Лицо у нее пылало: его ошеломленный взгляд был жгучим пламенем. Его тело, более короткое и компактное, чем у ее мужа, излучало упоенную беспомощность, руки вытянулись и изогнулись, будто несли огромную тяжесть.

— Подойди же, мой брат, — сказала она. — Ты можешь раздеть то, что одел.