JК
Супербомба :: Самаров Сергей
Страница: 67 из 74Тот подошел через пару минут.
– Извините, вы не подскажете, как дела у Ольги Рустаевой, – поинтересовался я. – Мне днем говорили, что состояние нестабильное.
– А кто спрашивает? – задал врач встречный вопрос, и вопрос мне сразу не понравился. Так обычно спрашивают, когда хотят сообщить тяжелую весть. С другой стороны, если бы что-то случилось, мне уже сообщили бы из бригады. Командир у нас слово всегда держит.
– Муж.
– Вам говорили, что состояние нестабильное. Я скажу, что стабильное, но – стабильно тяжелое. Мы ожидаем кризиса. Если организм сможет справиться с кризисом, она будет жить. Если не сможет, нам останется только развести руками – значит, ничего сделать было нельзя.
В голосе врача сочувствия не слышалось. Впрочем, в голосе врачей сочувствие вообще приходится слышать редко. Если врач будет сочувствовать каждому больному, то у него у самого здоровья не хватит всех лечить. Точно так же, как священнику, который исповеди принимает. Если он будет с пониманием относиться к каждому греху каждого отдельно взятого грешника, то сам с ума сойдет. Правда, слышал я, что только тот священник бывает священником хорошим, который умеет чужие грехи воспринимать, как свои. Наверное, то же самое можно и о врачах сказать. Но мне больше не понравилось в голосе не отсутствие сочувствия, а какое-то едва уловимое любование собой и своим положением чуть ли не вершителя судьбы.
– Извините, вы не подскажете, как дела у Ольги Рустаевой, – поинтересовался я. – Мне днем говорили, что состояние нестабильное.
– А кто спрашивает? – задал врач встречный вопрос, и вопрос мне сразу не понравился. Так обычно спрашивают, когда хотят сообщить тяжелую весть. С другой стороны, если бы что-то случилось, мне уже сообщили бы из бригады. Командир у нас слово всегда держит.
– Муж.
– Вам говорили, что состояние нестабильное. Я скажу, что стабильное, но – стабильно тяжелое. Мы ожидаем кризиса. Если организм сможет справиться с кризисом, она будет жить. Если не сможет, нам останется только развести руками – значит, ничего сделать было нельзя.
В голосе врача сочувствия не слышалось. Впрочем, в голосе врачей сочувствие вообще приходится слышать редко. Если врач будет сочувствовать каждому больному, то у него у самого здоровья не хватит всех лечить. Точно так же, как священнику, который исповеди принимает. Если он будет с пониманием относиться к каждому греху каждого отдельно взятого грешника, то сам с ума сойдет. Правда, слышал я, что только тот священник бывает священником хорошим, который умеет чужие грехи воспринимать, как свои. Наверное, то же самое можно и о врачах сказать. Но мне больше не понравилось в голосе не отсутствие сочувствия, а какое-то едва уловимое любование собой и своим положением чуть ли не вершителя судьбы.