Гипсовый трубач, или конец фильма   ::   Поляков Юрий Михайлович

Особенно часто у него вместо «И» выскакивало «Т», а вместо «А» - «В». Когда количество перебивок на странице становилось критическим, нервы начинающего литератора не выдерживали, и он, зверски выдрав лист из каретки, в бешенстве рвал его на такие мелкие кусочки, что могли бы позавидовать конструкторы самых современных бумагоуничтожителей. Переживавшая за сына Светлана Егоровна достала где-то по знакомству несколько флакончиков чудодейственной импортной замазки - и творческий процесс наладился.

Готовые сочинения Андрей Львович радостно нес на обсуждение в литобъединение «Исток», откуда возвращался с таким видом, словно его несколько часов методично хлестали по щекам, а в довершение еще и плюнули в лицо. После этого Кокотов впадал в депрессию, пил седуксен, который Светлане Егоровне выписали от нервов и который считался тогда универсальным средством для примирения с действительностью. Но депрессия оканчивалась приливом вдохновения, снова стенобитная каретка сотрясала квартиру, и снова Кокотов тащил очередную рукопись в литобъединение «Исток». Там его снова били по щекам, но в лицо уже не плевали - то ли забывали, то ли не считали нужным, учтя творческий рост молодого автора. И то радость!

Так что Кокотову было не до зеленой купюры. А потом он, к ужасу Светланы Егоровны, женился на первой же забеременевшей от него однокурснице, с которой сошелся на летней педагогической практике в пионерском лагере «Березка». Звали избранницу Лена Обиход.