Гипсовый трубач, или конец фильма   ::   Поляков Юрий Михайлович

– Вы будете смеяться, Дмитрий Антонович, но явсетаки живу на литературу. Если, конечно, то, чем я занимаюсь, можно назвать литературой. Сначала, когда случилось несчастье…

– Какое несчастье?

– Девяносто третий год…

– А-а… Почему-то принято считать несчастьем аборт, а не то, что ему предшествует. Рассказывайте дальше!

– Сначала я вернулся в школу преподавать. Но вы даже не представляете, какие там теперь нравы!

– Почему же не представляю? Очень даже представляю! Меня однажды вызвала классная руководительница моего сына и стала на него жаловаться. Минут через пятнадцать она уже жаловалась на своего вечно куда-то командированного мужа, который пять лет не может купить ей шубу. А через час мы были у нее дома. Это невероятно, на какую вулканическую страсть способна обиженная в браке женщина! Наш роман длился год, и когда она писала моему сыну в дневник замечание за опоздание на урок, два восклицательных знака в конце означали, что муж снова в командировке и я могу зайти. Увы, потом он все-таки справил ей шубу, обида угасла - и наши свидания стали скучны, как практические занятия по половой гигиене. Мы расстались… Извините, я, кажется, вас перебил!

– Ничего. Но я имел в виду совсем другое. Вас когданибудь били за двойки?

– Конечно, отец порол как Сидорову козу!

– А меня вот били за двойки, которые поставил я. Ученики… То есть не сами ученики, просто они сбрасывались и нанимали шпану из соседнего микрорайона.