JК
Гиви и Шендерович :: Галина Мария
Страница: 213 из 480Трясется. Измаил в его возрасте уже щупал сарриных служанок.
Мой сын. Единственный. Другого у меня больше нет.
— Мальчик? — переспросил он. Рот его растянулся в ухмылке, открыв еще крепкие желтоватые зубы. — Что ты такое говоришь, госпожа моя? Он мужчина. Продолжатель рода. Потомства его будет как звезд на небе — неужто не слыхала?
— Да, но…
— Неужто ему всю жизнь держаться за твои юбки, женщина?
На сносях ее выгнала тогда в пустыню. Сказала, не может видеть, как торжествующе выпирает ее живот. А как ему еще выпирать — у худых женщин всегда так. Сарра носила — ну, разве, еще чуть поправилась.
Молчит. Меряет подозрительным взглядом исподлобья.
Чует. Не знает, нет, иначе бы выла сейчас на всю округу. Просто — чует. Знала бы, должно, убила бы, руками разорвала горло. Даром, что набожная. Меня для нее нет — только он.
— Иди в дом, госпожа, — сухо сказал он. И, уже служанке, — уведи ее.
— Погоди, — она начала дышать быстро и тяжело, как всегда, когда волновалась, — там, наверху холодно. Ты его простудишь. Пусть оденет верхнее платье, шерстяное. И сандалии. Там колючки…
Исаак закончил умываться, натянул чистую полотняную рубаху, протянутую слугой.
— Золотко мое, — торопливо обернулась к нему Сарра, увлекаемая служанкой обратно, в шатер, — слушайся папу. И не сбей ноги. И не бегай — упаришься. И тяжести не таскай — на то есть слуги. И…
— Хорошо, мама, — тихонько ответил за все сразу Исаак.
Мой сын. Единственный. Другого у меня больше нет.
— Мальчик? — переспросил он. Рот его растянулся в ухмылке, открыв еще крепкие желтоватые зубы. — Что ты такое говоришь, госпожа моя? Он мужчина. Продолжатель рода. Потомства его будет как звезд на небе — неужто не слыхала?
— Да, но…
— Неужто ему всю жизнь держаться за твои юбки, женщина?
На сносях ее выгнала тогда в пустыню. Сказала, не может видеть, как торжествующе выпирает ее живот. А как ему еще выпирать — у худых женщин всегда так. Сарра носила — ну, разве, еще чуть поправилась.
Молчит. Меряет подозрительным взглядом исподлобья.
Чует. Не знает, нет, иначе бы выла сейчас на всю округу. Просто — чует. Знала бы, должно, убила бы, руками разорвала горло. Даром, что набожная. Меня для нее нет — только он.
— Иди в дом, госпожа, — сухо сказал он. И, уже служанке, — уведи ее.
— Погоди, — она начала дышать быстро и тяжело, как всегда, когда волновалась, — там, наверху холодно. Ты его простудишь. Пусть оденет верхнее платье, шерстяное. И сандалии. Там колючки…
Исаак закончил умываться, натянул чистую полотняную рубаху, протянутую слугой.
— Золотко мое, — торопливо обернулась к нему Сарра, увлекаемая служанкой обратно, в шатер, — слушайся папу. И не сбей ноги. И не бегай — упаришься. И тяжести не таскай — на то есть слуги. И…
— Хорошо, мама, — тихонько ответил за все сразу Исаак.