JК
Гиви и Шендерович :: Галина Мария
Страница: 421 из 480Так сразу дела не делаются! Ступай! Прошу, слушай, дай побыть одному!
— Разумеется, о, повелитель, — сдержанно сказал старец, однако ж в голосе его слышалась затаенная обида.
Он сложил руки, поклонился и вышел.
Гиви поерзал на подушках, устраиваясь поудобнее. Чтобы не скучать, он стал разглядывать потолок, выложенный причудливыми изразцовыми узорами. Узоры нагоняли тоску.
Так значит, я теперь царь, — думал Гиви. Миша не царь, а я царь! Жаль, Миша об этом не знает! Ну, ничего, скоро узнает! Эх!
Воевать ему не хотелось. Хотелось кушать. Во-первых, с Мишей не повоюешь. У Миши Масрур, а Масрур готов идти за своим повелителем в огонь и воду — после той позорной истории с джиннами. У Миши его верные бессловесные мамелюки. У Миши полки со знаменами. Боевая белая верблюдица! У Миши, в конце концов, нубийские ослы!
Гиви поднялся с подушек, подошел к высокому окну, встал на цыпочки. Убедился, что по причине отчасти высокого окна, отчасти собственного низкого роста, он не достает даже до нижнего края, вернулся, кряхтя, придвинул столик, взобрался на него и выглянул наружу.
Замок висел над пропастью.
То есть, вернее, он возвышался над пропастью на плоском утесе, напоминающем по виду палубу корабля. Нос палубы выдавался вперед и играл роль двора перед замком. Сейчас, смутно проступая в утренней дымке, на нем в грозном молчании строились квадраты войск.
Гиви стало страшно.
— Разумеется, о, повелитель, — сдержанно сказал старец, однако ж в голосе его слышалась затаенная обида.
Он сложил руки, поклонился и вышел.
Гиви поерзал на подушках, устраиваясь поудобнее. Чтобы не скучать, он стал разглядывать потолок, выложенный причудливыми изразцовыми узорами. Узоры нагоняли тоску.
Так значит, я теперь царь, — думал Гиви. Миша не царь, а я царь! Жаль, Миша об этом не знает! Ну, ничего, скоро узнает! Эх!
Воевать ему не хотелось. Хотелось кушать. Во-первых, с Мишей не повоюешь. У Миши Масрур, а Масрур готов идти за своим повелителем в огонь и воду — после той позорной истории с джиннами. У Миши его верные бессловесные мамелюки. У Миши полки со знаменами. Боевая белая верблюдица! У Миши, в конце концов, нубийские ослы!
Гиви поднялся с подушек, подошел к высокому окну, встал на цыпочки. Убедился, что по причине отчасти высокого окна, отчасти собственного низкого роста, он не достает даже до нижнего края, вернулся, кряхтя, придвинул столик, взобрался на него и выглянул наружу.
Замок висел над пропастью.
То есть, вернее, он возвышался над пропастью на плоском утесе, напоминающем по виду палубу корабля. Нос палубы выдавался вперед и играл роль двора перед замком. Сейчас, смутно проступая в утренней дымке, на нем в грозном молчании строились квадраты войск.
Гиви стало страшно.