Гнать, держать, терпеть и видеть   ::   САВЕЛЬЕВ ИГОРЬ

Уехать, обидеться, устроить скандал – это все будет предательством. Однозначно, как на фронте. Свинство. “И я тебе руки после этого не подам, ты понял?” Ну а то, что Костя забылся, полез целоваться к Еве… Значит, эту ошибку, минутную слабость, нужно простить. Человек в таких обстоятельствах. “Я сам с ним поговорю. А ты… Если ты сейчас уедешь…”

Неизвестно еще, что оглушило Олега больше: сама… измена (Господи! Слово!…) или то, что Никита сейчас очень внятно, медленно и спокойно объяснил. И ведь не скажешь, что не прав.

Помолчали. Птицы-то здесь, оказывается… Вдали, за лесом, еле, комарино пела автотрасса.

Олег поднял голову. Чувствовал себя переломанным, как будто сброшенным с крыши. Попросил самогона. “Вот это другое дело!” – обрадовался Никита, извлекая баллон, сияющий на сломах – раздавленный, как лапоть…

Вечерело. Солнце уютно заливало землю косым красноватым лучом. Не лучом – целой пропастью былинного света, впрочем, слабевшего. Никита с Олегом допивали в полном молчании. Никогда не шло так тяжело. Из-за отсутствия закуски?

Никита хоть и нажрался, а мысль держал, но вопросительная интонация уже не давалась, и он все же спросил, уезжает ли Олег. Он, Олег, долго быковато думал, качаясь; жевал и бросил травинку:

– Да нику-да я не… не поеду.

Ну и слава богу. Может, все еще уладится… И Никита выдохнул.

Надо было ползти в поселок.

Субботничек, блин.