Гнать, держать, терпеть и видеть   ::   САВЕЛЬЕВ ИГОРЬ

Пьяный до слюней, он не сразу уловил, где они вообще, потому что была вроде трасса, а теперь, медленней, едут прямо по… деревенской улице? Завалившиеся слепенькие домики, собака пробежалась за автобусом; тетка с ведрами.

– Мы… где?

– Лодыгино.

Так вот оно! Глухой окраинный поселок, давший имя огромному кладбищу. Оно, конечно, называется Западное, но… “Она на Лодыгине”. “Тихо, дядя, не рыпайся, а то чик… мигом на Лодыгино попадешь”. Какая странная судьба. Быть дырой в две с половиной улицы… Формально влиться в миллионный город, хоть транспорт и дотягивается сюда кое-как, привстав на цыпочки… Собрать под худыми крышами бог знает кого… Стать ма-аленькими воротами грома-адного кладбища… Уступить ему – схватка явно неравная! – свое имя, да что там, уступить самой смерти, потому что “Лодыгино” в языке горожан – однозначный ее синоним…

Говорят, здесь есть даже школа. И при этом самый естественный вопрос, рассеянный, который прозвучит из бесконечных катафалков, идущих и идущих мимо домиков: “Как, в Лодыгине живут люди?!”

Подъезжали. На крышах последних избушек слабо бунтовал снег, дымы из труб, и из каждого автобуса на это смотрели с тоской, цеплялись глазами, думали: господи… ну почему…

Господи, какое было бы счастье, если б люди правда только лишь переселялись в Лодыгино! Пускай без права выезда. Пусть как в тюрьме. Домишки с огородами… Пусть! И сейчас бы ехали как на праздник. Счастливая кавалькада, с вещами, может быть, и с мебелью… В эти дни судорожно бегать, заказывать не гроб, а, допустим, срочно – шкаф и кровать. И в гости приезжали бы – каждый месяц.