Большой шухер   ::   Влодавец Леонид

Агафон изготовился пальнуть, но вовремя увидел растрепанный золотистый шарик волос… Элька! Береговская этуаль выскочила на просеку и, пригибаясь, подбежала к «Волге». Тревожно оглядевшись по сторонам, она открыла багажник, вытащила оттуда пустую канистру и шланг. После этого быстрыми шажками перебежала к желтой «шестерке» лавровцев, добралась до горловины бензобака и ловко открутила крышку. Вставила шланг одним концом в горловину, другим в канистру, покачала насосиком — и бензин забулькал, переливаясь из бензобака в воровкину тару.

Агафон даже подивился ее ловкости и проворству. Он уже просек, в чем дело. Ловкая баба сообразила, что, пока суть да дело, можно и смыться. Мужики пусть там друг друга мочат, а ей недосуг дожидаться. Потому что ни от тех, ни от других она пряников не ждет. От лавровских особенно, но и куропаточники ей не по сердцу. Желтую «шестерку» ей не завести, «девятка» стоит зажатой, неудобно. Но в них бензин есть, а у нее в «Волге» нету. Отсосать, перелить — и нет проблем. Хитра Элька, как сто китайцев! Агафон решил не вмешиваться, немножко понаблюдать. В конце концов, очень даже полезно, если она оставит Лавровку с пустым баком…

Гребешок наконец, оторвал пальцы от горла Чики. Посиневшее, вздувшееся от ударов и удушения лицо с остекленелыми глазами принадлежало уже не человеку, а трупу. Гребешку на дело своих рук было смотреть тошно. Правая рука была вся в крови, чужой и, должно быть, своей, — кулак распух и саднил. Хотелось упасть и передохнуть, но тут совсем рядом грохнул очередной выстрел, и Гребешок вспомнил о «Макарове» Чики, который валялся где-то поблизости.