JК
Большой шухер :: Влодавец Леонид
Страница: 468 из 633И осторожно прижался губами к влажному пухломурту Ксюши.
— Ой, дура-ак… — прошептала Ксюша. — Я ведь могу поверить, будто ты влюбился. А назавтра увидишь при свете — исплюешься…
— Нет, — мотнул головой Гребешок, которому показалось, что зря он начал расписываться в усталости. И, обняв покрепче гибкую и трепетную Ксюшу, опять припал к губам. Теперь намного сильнее и жаднее. Ласково провел руками по ее плечам, спине, талии…
— Нет, — сама себе запретила Ксюша и нехотя, но все же отпихнула Гребешка, — не надо… Играешь ты со мной, а я могу всерьез принять. Понимаю, что врешь, а очень хочу обмануться. Пусти!
Она опять вырвалась — Гребешок, правда, не больно и удерживал — и побежала к своему дому. Хлопнула калитка, но топота по деревянному настилу Михаил не услышал. Остановилась.
Гребешок подошел к калитке, Ксюша обернулась, белки на темном лице сверкнули при лунном свете. Тяжело дышала, сдавленно, видно, внутри что-то бурлило и кипело.
— Не входи, а? — пролепетала она. — Пожалей… Дурею я.
— Я тоже, — сознался Гребешок. — Наверно, раз в году и сдуреть полезно.
— Сам же завтра будешь психовать. Прыщ увидишь, подумаешь, будто СПИД поймал.
— СПИД не дым, глаза не выест. — Беспечно произнеся эту фразу. Гребешок вошел в калитку, и Ксюша порывисто обхватила его.
— Ну, ты сам выпросил… Не жалей потом!
— Не пожалею…
Ксюша молча потянула его за собой, в дом…
Агафон с Элькой подходили к деревне со стороны дороги.
— Ой, дура-ак… — прошептала Ксюша. — Я ведь могу поверить, будто ты влюбился. А назавтра увидишь при свете — исплюешься…
— Нет, — мотнул головой Гребешок, которому показалось, что зря он начал расписываться в усталости. И, обняв покрепче гибкую и трепетную Ксюшу, опять припал к губам. Теперь намного сильнее и жаднее. Ласково провел руками по ее плечам, спине, талии…
— Нет, — сама себе запретила Ксюша и нехотя, но все же отпихнула Гребешка, — не надо… Играешь ты со мной, а я могу всерьез принять. Понимаю, что врешь, а очень хочу обмануться. Пусти!
Она опять вырвалась — Гребешок, правда, не больно и удерживал — и побежала к своему дому. Хлопнула калитка, но топота по деревянному настилу Михаил не услышал. Остановилась.
Гребешок подошел к калитке, Ксюша обернулась, белки на темном лице сверкнули при лунном свете. Тяжело дышала, сдавленно, видно, внутри что-то бурлило и кипело.
— Не входи, а? — пролепетала она. — Пожалей… Дурею я.
— Я тоже, — сознался Гребешок. — Наверно, раз в году и сдуреть полезно.
— Сам же завтра будешь психовать. Прыщ увидишь, подумаешь, будто СПИД поймал.
— СПИД не дым, глаза не выест. — Беспечно произнеся эту фразу. Гребешок вошел в калитку, и Ксюша порывисто обхватила его.
— Ну, ты сам выпросил… Не жалей потом!
— Не пожалею…
Ксюша молча потянула его за собой, в дом…
Агафон с Элькой подходили к деревне со стороны дороги.