Год Дракона   ::   Давыдов Вадим

 — Может быть, в самом деле пепел стучит в мое сердце? Или те камни, что, по преданию, лежат в фундаменте Старо-Новой синагоги и привезены сюда из развалин Иерусалимского Храма…

— А, так в это ты веришь… — Андрей тоже отхлебнул немного коньяка.

— В этом нет ничего сверхъестественного, — Майзель пожал плечами. — Это просто. Или почти просто… Я не знаю. Я только знаю, что здесь мне хорошо. Здесь меня понимают и поддерживают во всем. А счастье — это когда тебя понимают. Не больше. Но и не меньше, Дюхон…

— И тут они тем же самым занимаются, чем в Аргентине?

— Именно. Только с еще большим размахом. Мельник ожил, сельские угодья вокруг — опять их вотчина, кошерное мясо по всему миру продают, денежку зашибают и тратят ее с умом и разбором, чтобы в синагогах снова было тесно. Ты же слышал, наверное, что кашрут [28] мельницких признают все без исключения общины… А Ребе с ешивой [29] Вацлав в Прагу затащил… Такие же они, как мы с величеством. То же дело делают. Только на другом фланге, куда нам с королем не с руки лезть. Понимаешь?

— Я думал…

— Ты думал неправильно, дружище, — Майзель снова налил коньяк в бокалы. — Я горжусь вовсе не тем, что все делаю сам. Я сам, кстати, довольно давно уже не лезу в детали. Я страшно горд собой за то, что вытягиваю из самых разных людей их самые сокровенные и гениальные идеи и вдохновляю их на воплощение этих идей. Это самое высшее наслаждение, которое мне доводилось испытывать в жизни до сих пор. Я катализатор. Закваска. Затравка. Бикфордов шнур. И мне это чертовски нравится.

— Рехнуться можно. А недостатки у тебя есть?

— Обязательно, — просиял Майзель. — Я не дипломат. Я танк.