JК
Годины :: Корнилов Владимир
Страница: 87 из 464На всю жизнь… — Он прижал, утопил в окладистой, непривычно мешающей бороде, доверчивую мальчишескую голову, в неловкости прихватывая истерзанными в болях губами вихор волос, шепнул:
— Ты вот что, брат, Тимку до времени не трогай. Примечай пока, что к чему. Сил наберу — вместе судить будем.
Серега откинул голову, внимательно посмотрел в глаза Макару.
— Не обманешь? — спросил серьезно, не отводя глаз.
— Что за вопрос, Сергей! Мы же в одном бою были! Как? Принято?
Сергей подумал, кивнул, соглашаясь.
— С наскоку, брат, войны не одолеешь. Давай уж вместе. Как солдаты.
И снова, уже не сдерживаясь, прижал мальчишку к себе.
4
Макар поднялся, сел, когда Анна с привычной беззвучностью вошла, напахнув запахом печного дыма от принесённых с собой в чугунке углей. Он слышал, как ощупью она опустила дерюжку на оконце, некоторое время стояла неподвижно, прислушиваясь; она всегда прислушивалась, когда входила, — враждебен был мир за стенами дома, люди привыкли таиться. На этот раз Анна прислушивалась не к тому, что было за стенами дома; она выжидала, молча и напряженно; в кладовочке, уже накопившей прохладу осенних ночей, Макар чувствовал исходящее из темноты, почему-то беспокоящее его тепло.
Анна наконец пошевелилась, слабо подула на угли, ответно набухшие малиновым жаром, запалила стружку, от бегущего, коптящего ее огня зажгла лампадку, давно привешенную в его кладовочке взамен лампы.
— Ты вот что, брат, Тимку до времени не трогай. Примечай пока, что к чему. Сил наберу — вместе судить будем.
Серега откинул голову, внимательно посмотрел в глаза Макару.
— Не обманешь? — спросил серьезно, не отводя глаз.
— Что за вопрос, Сергей! Мы же в одном бою были! Как? Принято?
Сергей подумал, кивнул, соглашаясь.
— С наскоку, брат, войны не одолеешь. Давай уж вместе. Как солдаты.
И снова, уже не сдерживаясь, прижал мальчишку к себе.
4
Макар поднялся, сел, когда Анна с привычной беззвучностью вошла, напахнув запахом печного дыма от принесённых с собой в чугунке углей. Он слышал, как ощупью она опустила дерюжку на оконце, некоторое время стояла неподвижно, прислушиваясь; она всегда прислушивалась, когда входила, — враждебен был мир за стенами дома, люди привыкли таиться. На этот раз Анна прислушивалась не к тому, что было за стенами дома; она выжидала, молча и напряженно; в кладовочке, уже накопившей прохладу осенних ночей, Макар чувствовал исходящее из темноты, почему-то беспокоящее его тепло.
Анна наконец пошевелилась, слабо подула на угли, ответно набухшие малиновым жаром, запалила стружку, от бегущего, коптящего ее огня зажгла лампадку, давно привешенную в его кладовочке взамен лампы.