JК
Годы войны :: Гроссман Василий
Страница: 575 из 585Останавливаю машину, столичные гамены смелые, нахальные, выпрашивают шоколад, лезут в карту, лежащую у меня на коленях.
В противоречие с представлением о Берлине-казарме - массы цветущих садов, сирень, тюльпаны, яблони в цвету. В небе грандиозный грохот артиллерии. В минуты тишины слышны птицы.
Комендант беседует с бургомистром. Бургомистр спрашивает, сколько будут платить людям, мобилизованным на военные работы. Вообще у всех здесь представление о праве весьма твердое.
Генерал-полковник Берзарин - комендант Берлина. Толстый, кареглазый, лукавый, с седой головой, но молодых лет. Он умен, очень спокоен и хитер.
Замок фон-Трескова. Вечер. Парк. Полутемные залы. Часы играют. Фарфор. У полковника Петрова болят зубы. Камин. В окнах огонь орудий, вопль "катюш", вдруг гром небесный. Желтое, облачное небо, тепло, дождь, запах сирени, в парке старый пруд, смутные силуэты статуй. Я сижу в кресле у камина. Часы играют бесконечно грустно и мелодично, сама поэзия. В руках у меня старая книжка. Тонкие листы, дрожащим, видимо, старческим почерком написано на ней: "фон-Тресков".
Ночевка. Немец 61 года. Его жена 35 лет, красивая женщина. Он торговец лошадьми. Бульдог Дина - "Зи ист ейн фройлен". Разговор о том, как бойцы забрали вещи. Она рыдает, и тут же спокойный рассказ о том, как в Ганновере погибли от американских бомб мать и три сестры. С наслаждением рассказывает сплетни об интимной жизни Геринга, Гиммлера, Геббельса.
Утро.
В противоречие с представлением о Берлине-казарме - массы цветущих садов, сирень, тюльпаны, яблони в цвету. В небе грандиозный грохот артиллерии. В минуты тишины слышны птицы.
Комендант беседует с бургомистром. Бургомистр спрашивает, сколько будут платить людям, мобилизованным на военные работы. Вообще у всех здесь представление о праве весьма твердое.
Генерал-полковник Берзарин - комендант Берлина. Толстый, кареглазый, лукавый, с седой головой, но молодых лет. Он умен, очень спокоен и хитер.
Замок фон-Трескова. Вечер. Парк. Полутемные залы. Часы играют. Фарфор. У полковника Петрова болят зубы. Камин. В окнах огонь орудий, вопль "катюш", вдруг гром небесный. Желтое, облачное небо, тепло, дождь, запах сирени, в парке старый пруд, смутные силуэты статуй. Я сижу в кресле у камина. Часы играют бесконечно грустно и мелодично, сама поэзия. В руках у меня старая книжка. Тонкие листы, дрожащим, видимо, старческим почерком написано на ней: "фон-Тресков".
Ночевка. Немец 61 года. Его жена 35 лет, красивая женщина. Он торговец лошадьми. Бульдог Дина - "Зи ист ейн фройлен". Разговор о том, как бойцы забрали вещи. Она рыдает, и тут же спокойный рассказ о том, как в Ганновере погибли от американских бомб мать и три сестры. С наслаждением рассказывает сплетни об интимной жизни Геринга, Гиммлера, Геббельса.
Утро.