Голиков Аркадий из Арзамаса   ::   Гайдар Аркадий Петрович

Домик был маленький, вышагивать по нему было трудно, и, накинув шинель, Гайдар ходил по заледеневшему шоссе, вдоль которого протянулась деревня. За огородами лежало белое поле, и чернел вдалеке лес.

Приближаться к Аркадию Гайдару в такое время не следовало. Но издали было видно, что он сначала хмурился, потом улыбался. Быстрым, решительным шагом возвращался в избушку, садился за стол. Впрочем, случалось, что он не выходил из дома подолгу, часами сидел, склонившись над рукописью.

Вечерами, иногда, читал вслух законченную главу. Читал, как правило, на память, лишь изредка заглядывая в тетрадку, да и то, чтобы вычеркнуть неудачное или лишнее слово.

Читал Аркадий Гайдар хорошо. Не декламировал. Не старался подчеркнуть голосом удачное место. Шутка ли в тексте, или вдруг вспыхнут пронизывающие душу серьезные и веские слова, - голос чуть-чуть глуховатый оставался ровным, вроде даже отстраненным. Лишь едва заметно менялась его окраска.

У многих в памяти отрывок из "Судьбы барабанщика", не раз в статьях о творчестве Аркадия Гайдара цитировавшийся, и все же, если мы размышляем об этом человеке, нужно еще раз вернуться к тому месту в повести, где сын просит отца, бывшего командира Красной Армии, спеть солдатскую песню.

...Отец поет "Горные вершины" на слова Лермонтова.

"- Папа! - сказал я, когда последний отзвук его голоса тихо замер над прекрасной рекой Истрой. - Это хорошая песня, но ведь это же не солдатская.

Он нахмурился:

- Как не солдатская? Ну, вот: это горы. Сумерки. Идет отряд.