JК
Голос нашей тени :: Кэрролл Джонатан
Страница: 88 из 210Индия тоже оставалась прежней. Лишь время от времени она подмигивала мне или легонько касалась моей ноги своею под столом. Изменился только я. Все время, когда мы были вместе, я хранил бдительность. Но они оба делали вид, что ничего не замечают.
Между тем Индия продолжала приходить ко мне, и мы проводили вместе часы, в которые весь мир сжимался до размеров моей кровати. Когда она была там, я старался прогнать из головы все мысли и полнее прожить ту часть дня, которую она дарила мне. И это было не трудно, но я часто удивлялся, как изнемогаю к вечеру. Часто я падал в койку с такой жаждой сна, какой не знал никогда раньше. Однажды, когда я спросил Индию, не происходит ли и с ней то же самое, она уже спала в моих объятиях, а было всего десять вечера.
Где-то в начале ноября чувство вины начало насвистывать мне знакомую мелодию. И я не мог с этим ничего поделать, как ни старался. Я знал, что это чувство в значительной степени происходит из моего двойственного отношения к Индии. Любил ли я ее? Нет, не любил. Когда мы занимались любовью, она часто издавала вскрики вроде: «Любовь моя! Люблю тебя, о!» — и мне даже становилось неловко, поскольку я знал, что не люблю ее. Я не видел в этом ничего страшного, потому что она была мне далеко не безразлична; я хотел ее и нуждался в ней все больше и больше в самых разных смыслах. Я давно отказался от мысли найти кого-то, кого бы полюбил всецело и навсегда.
Между тем Индия продолжала приходить ко мне, и мы проводили вместе часы, в которые весь мир сжимался до размеров моей кровати. Когда она была там, я старался прогнать из головы все мысли и полнее прожить ту часть дня, которую она дарила мне. И это было не трудно, но я часто удивлялся, как изнемогаю к вечеру. Часто я падал в койку с такой жаждой сна, какой не знал никогда раньше. Однажды, когда я спросил Индию, не происходит ли и с ней то же самое, она уже спала в моих объятиях, а было всего десять вечера.
Где-то в начале ноября чувство вины начало насвистывать мне знакомую мелодию. И я не мог с этим ничего поделать, как ни старался. Я знал, что это чувство в значительной степени происходит из моего двойственного отношения к Индии. Любил ли я ее? Нет, не любил. Когда мы занимались любовью, она часто издавала вскрики вроде: «Любовь моя! Люблю тебя, о!» — и мне даже становилось неловко, поскольку я знал, что не люблю ее. Я не видел в этом ничего страшного, потому что она была мне далеко не безразлична; я хотел ее и нуждался в ней все больше и больше в самых разных смыслах. Я давно отказался от мысли найти кого-то, кого бы полюбил всецело и навсегда.