JК
Голубчик :: Гари Роман
Страница: 23 из 34Иностранная рабсила выкрикивала свое "садиста, эксгибициониста", а я принялся втолковывать теперь комиссару, как было дело: я пригласил эту особу, чтобы приучить ее к виду моего Голубчика, а он вдруг возьми и совершенно непредумышленно с моей стороны поднимись, а поскольку он длиной в два с лишним метра, она испугалась. И что же? Комиссар тоже давай давиться от смеха и прыскать, а полицейские, те и вовсе скорчились. Я обозлился:
- Не верите, так я могу хоть сейчас вам его продемонстрировать.
Комиссар сразу посерьезнел и довел до моего сведения, что подобная выходка может мне дорого обойтись. Это оскорбление нравственности ее блюстителей при исполнении ими служебных обязанностей. Блюстители тоже перестали смеяться и уставились на меня. Среди них был даже один негр - как раз он-то не смеялся. Мне всегда странно видеть негра во франкоязычной форме - из-за мадемуазель Дрейфус, моей мечты, с ее мягким говором колониальных островов. Но я не дрогнул, достал из бумажника стопку, как говорят мои сослуживцы, "семейных фотографий" и вытащил первую попавшуюся: Голубчик расположился у меня на плечах и прижался головой к моей щеке - это мой любимый снимок, - вот уж действительно предел мечтаний и содружество миров.
На других снимках Голубчик у меня на кровати, на полу рядом с тапочками, на кресле - я всем показываю, не из хвастовства, а просто чтобы заинтересовать.
- Смотрите, - сказал я. - Понимаете теперь, что это недоразумение. Речь не обо мне, а о самом настоящем удаве. А эта дама, хоть она и иностранка, но должна бы отличать, где удав, а где человек.
- Не верите, так я могу хоть сейчас вам его продемонстрировать.
Комиссар сразу посерьезнел и довел до моего сведения, что подобная выходка может мне дорого обойтись. Это оскорбление нравственности ее блюстителей при исполнении ими служебных обязанностей. Блюстители тоже перестали смеяться и уставились на меня. Среди них был даже один негр - как раз он-то не смеялся. Мне всегда странно видеть негра во франкоязычной форме - из-за мадемуазель Дрейфус, моей мечты, с ее мягким говором колониальных островов. Но я не дрогнул, достал из бумажника стопку, как говорят мои сослуживцы, "семейных фотографий" и вытащил первую попавшуюся: Голубчик расположился у меня на плечах и прижался головой к моей щеке - это мой любимый снимок, - вот уж действительно предел мечтаний и содружество миров.
На других снимках Голубчик у меня на кровати, на полу рядом с тапочками, на кресле - я всем показываю, не из хвастовства, а просто чтобы заинтересовать.
- Смотрите, - сказал я. - Понимаете теперь, что это недоразумение. Речь не обо мне, а о самом настоящем удаве. А эта дама, хоть она и иностранка, но должна бы отличать, где удав, а где человек.