Голубое и черное   ::   Панов Николай

С какой любезной готовностью он распахнул туго набитый чемодан капитана, а потом собственный чемодан… Вызвать на откровенность Джексона будет труднее. Когда Джексон в последний раз виделся с капитаном?.. Толстая нитка под снегом и воткнутый в стол нож…

Валентин Георгиевич встрепенулся, сел на койке. Кажется, задремал. Хотел прилечь лишь на минуту и вот заснул, когда дорога каждая секунда.

Он взглянул на часы. Все в порядке, пролежал не больше пяти минут.

Надел ботинки, застегнул китель, нажал кнопку звонка.

В комнату заглянул рассыльный.

Товарищ краснофлотец, пригласите сюда матроса Джексона.

Есть, вызвать матроса Джексона, — отрепетовал рассыльный.

Валентин Георгиевич терпеливо ждал. По коридору простучали шаги. Рассыльный вырос в полураскрытой двери.

Не хочет он идти, товарищ политрук. Прямо прирос к табурету.

Не хочет идти? — Людов встал, протянул руку к шинели. — А что делал Джексон, когда вы пришли в кубрик?

Да, как всегда, у койки сидит, сапоги чьи-то тачает.

А другой американец?

Другой американец спит. Я видел: как пришел он от вас, так сразу и лег.

— Спасибо, свободны, — сказал Валентин Георгиевич, надевая шинель.



Глава девятая

ЛЮДОВ ПРОВОДИТ ЭКСПЕРИМЕНТ

Валентин Георгиевич застегнул шинель на все пуговицы, нахлобучил на лоб командирскую шапку-ушанку с потертым кожаным верхом, еще влажным от растаявшего снега. Одна мысль о необходимости выйти сейчас наружу, в холодную, ветреную ночь, заставила его поежиться, еще плотнее надвинуть шапку на брови.