Страница:
69 из 70
»
На крыльцо он вышел, зевая и щурясьот солнца, — подвода, запряженная молоденькой лошадкой, стояла прямо посреди дороги. Он заметил — из втулки колеса жирно выступал деготь, и одна черная капля висела, как бы не зная, упадет она в пыль сейчас или же когда лошадка тронется. А лошадка не трогалась. Бабка Наталья и Мари уже разместились со своими изящными чемоданчиками, и мальчик тоже, вдруг чему-то обрадовавшись, мигом влез в телегу. «Туда!» — прошипела ему на ухо Мари и показала, и тогда он пересел к бабке Наталье ближе.
Выскочила откуда-то бабка Матрена, видно из огорода, с подоткнутым подолом и с какими-то кустами в грязных руках. «Разбудили-таки... О себе думают!» — ворчала она, теребя в руках кусты с налипшей и нависшей на корнях грязью. Будь ее руки почище, она бы, возможно, выхватила его из телеги и ссадила. Теперь она только крикнула:
— Далеко-то не везите — ему ж обратно идти. Петр, ссади его за деревней вмиг — понял?
— Ага! — откликнулся возница.
Лошадка сделала шаг, после чего телега, покачавшись туда-сюда, сдвинулась, заскрипела, уронив, быть может, ту каплю дегтя, — и тряско, потом легче, еще легче и совсем уже легко и быстро пошла. Бабка Наталья прижимала мальчика к себе и говорила: «Золотой мой, серебряный...» — последнее слово, как он теперь лишь заметил, произносила бабка с долей печали, будто даже и серебро означало уже некую разбавленность и невысшую пробу. Она ласково, но не сильно прижимала его к себе, пока ехали.
|< Пред. 66 67 68 69 70 След. >|