Гонимые   ::   Калашников Исай Калистратович

Беги к Боорчу и Джэлмэ, пусть они седлают коней.

– Кто так делает, Тэмуджин? От своего сына не бегут.

В сумрачном свете белели зубы Хасара. Кажется, он усмехался. Тэмуджин наотмашь ударил его по лицу.

– Убью!

Хасар выскочил из юрты, вернулся, просунул голову в дверь.

– Будешь так делать – один останешься!

– Коня! – закричал Тэмуджин, почти теряя рассудок.

Брат, схватив седло, убежал. Вскоре привел коня. Тэмуджин помчался в густеющую ночь. За куренем его догнали Боорчу и Джэлмэ, ни о чем не спросив, поскакали рядом. Дождь не переставал. По щекам, как слезы, ползла теплая влага. Ночь была глухая, не разглядеть ушей коня. И ни звука, только шелест дождя и чмоканье копыт по намокшей земле. За что так карает его вечное небо? Лишило отца, кинуло в руки бессовестных людей, многие годы не мог найти во всей степи спокойного пристанища – уж и довольно бы для одного человека, но нет, вызрело новое несчастье, на этот раз во чреве собственной жены. Продолжателем его рода может стать человек, в чьих жилах нет и капли крови Кият-Борджигинов. О вечное небо, пошли ему смерть, освободи от вечных сомнений и терзаний!.. Что я прошу, неразумный? А если это сын, его плоть и кровь? Небо разгневается на того, кто хочет погибели для своего дитя! О небо, не лишай меня рассудка, вразуми!

Кони устали и все чаще переходили на шаг. Промокшая насквозь одежда липла к телу, вызывая озноб, но он ни разу не подумал, что пора бы повернуть назад. Так и ехали всю ночь.