Гонимые   ::   Калашников Исай Калистратович

За ссадины на твоих ногах, Джэлмэ, Сача-беки когда-нибудь заплатит головой, Боорчу глянул через дымоход на небо:

– Не пора ли собираться?

Он тоже посмотрел на блекнущие звезды, подумал, что умница Боорчу, щадя его, не хочет, чтобы этот разговор продолжался. Они и в самом деле самые близкие друзья, ближе и лучше любого из родичей.

– Пора, друг Боорчу. Подымайте людей. Я пойду одеваться. От этого разговора ему стало много легче, но предательство Сача-беки не выходило из головы. Угрюмо думая о нем, надевал военные доспехи. Борте помогала затягивать ремни, оправляла на нем одежду.

– Возьми меня с собой, Тэмуджин.

– Зачем?

– Оберегать тебя.

– У меня есть нукеры. Ты смотри за сыном. И не давай спать охране куреней.

– Я все исполню как надо. А ты будь осмотрительнее. Сам же знаешь, горячность мешает тебе.

– А кому она помогает?

– Но другие умеют охладить себя. Мой отец, а его недаром зовут сэченом, говорил так. Если злоба застилает глаза и на конце языка обидные слова, не торопись произносить их. Перед этим один по одному пригни пальцы. Вот так. – Борте вытянула растопыренные руки, словно пересчитывая, прижала один по одному пальцу к ладони. – Можно и совсем незаметно. Опустила руки, спрятала их в рукавах. – Будешь так, делать, и врагов согнет твой ум, как эти пальцы.

Слух об отступничестве Сача-беки облетел курень и расположенный возле него стан прибывших воинов. Приехали дядя, Хучар, Алтан.

– Надо отменить поход и догнать Сача-беки! – воинственно выкрикивал коротышка Даритай-отчигин.

– Мы клялись быть вместе, – сказал Хучар.