JК
Гонители :: Калашников Исай Калистратович
Страница: 165 из 695Не слезными жалобами, а верностью мне, прилежанием добиваются милостей.
Голый подбородок Даритай-отчигина судорожно дернулся, лицо сморщилось, как у старухи, маленькие руки крепко прижали к груди шапку.
– Обидел ты меня, племянник, – тихо сказал он. – Обидел!
Глава 2
Глухой ночью в курень Алтана прокрался одиночный всадник. Перед нойонской юртой слез с коня. Из дымового отверстия в черное небо летели искры. А курень спал – ни лая собак, ни переклички караульных. Всадник осторожно приподнял полог, заглянул в юрту. В ней горел очаг, было душно, жарко. Алтан сидел без халата, рыхлый живот, лоснясь от пота, перевешивался через опояску. Перед ним на столике грудой высились обглоданные кости, лежала опрокинутая чашка.
Всадник шагнул в юрту. Услышав его шаги, Алтан рявкнул:
– Прочь! Я кому сказал – не заходите!
– Кажется, не в обычае степняков так встречать гостей?
– А-а? – Алтан повернулся всем телом, недоверчиво протер глаза: Джамуха?
«Кажется, пьян», – морщась, подумал Джамуха.
С пыхтением Алтан поднялся, на нетвердых ногах подошел к Джамухе, стиснул его руку выше локтя, вгляделся в лицо.
– Джамуха! – Рассыпался легким смешком. – Сам гурхан Джамуха в гости пожаловал. Сам! – Смачно плюнул, громко высморкался в ладонь и вытер ее о штаны. – Все стали ханами, гурханами… А кто я?
Презрительно смежив длинные ресницы. Джамуха как плетью щелкнул:
– Раб.
– Верно.
Голый подбородок Даритай-отчигина судорожно дернулся, лицо сморщилось, как у старухи, маленькие руки крепко прижали к груди шапку.
– Обидел ты меня, племянник, – тихо сказал он. – Обидел!
Глава 2
Глухой ночью в курень Алтана прокрался одиночный всадник. Перед нойонской юртой слез с коня. Из дымового отверстия в черное небо летели искры. А курень спал – ни лая собак, ни переклички караульных. Всадник осторожно приподнял полог, заглянул в юрту. В ней горел очаг, было душно, жарко. Алтан сидел без халата, рыхлый живот, лоснясь от пота, перевешивался через опояску. Перед ним на столике грудой высились обглоданные кости, лежала опрокинутая чашка.
Всадник шагнул в юрту. Услышав его шаги, Алтан рявкнул:
– Прочь! Я кому сказал – не заходите!
– Кажется, не в обычае степняков так встречать гостей?
– А-а? – Алтан повернулся всем телом, недоверчиво протер глаза: Джамуха?
«Кажется, пьян», – морщась, подумал Джамуха.
С пыхтением Алтан поднялся, на нетвердых ногах подошел к Джамухе, стиснул его руку выше локтя, вгляделся в лицо.
– Джамуха! – Рассыпался легким смешком. – Сам гурхан Джамуха в гости пожаловал. Сам! – Смачно плюнул, громко высморкался в ладонь и вытер ее о штаны. – Все стали ханами, гурханами… А кто я?
Презрительно смежив длинные ресницы. Джамуха как плетью щелкнул:
– Раб.
– Верно.