JК
Гонители :: Калашников Исай Калистратович
Страница: 531 из 695Все же уяснил, что монгол хочет куда-то отлучиться и просит его присмотреть за его верблюдами и вьюками.
– Заа… – сказал монголу, что на их языке означало «ладно».
Наверное, его «заа» звучало не совсем так, как надо бы. Монгол засмеялся. Веселый человек… Рабство научило Захария разбираться в людях.
Стоило, бывало, увидеть человека, услышать несколько слов, и он уже мог сказать, будет этот человек бить своих рабов или нет. Этот бить бы не стал.
Вместе со своими товарищами монгол ускакал в степь. Догнали они караван дня через два. Монгол осмотрел вьюки на своих верблюдах, поправил подпруги, остался доволен Захарием.
– Сайн! Хорошо! Ты раб Махмуда или нукер?
– Раб. Богол.
– А-а… Муу… Плохо…
– Да уж, ничего хорошего нет, – по-русски сказал Захарий.
Монгол, конечно, не понял слов, но, кажется, угадал, что они могли означать, сочувственно покачал головой, огорченно развел руками.
Вечером Захарий развьючил верблюдов, расседлал коня и стал готовить ужин. Вскипятил в котле воду, хотел засыпать в нее сухих крошек хурута, но подошел монгол, замахал на него руками, убрал хурут, велел подождать. Тут же куда-то убежал. Возвратился с большим котлом мяса. Поставил его перед Захарием.
– Сайхан амттай идээ! [50]
Это Захарий хорошо понял. Сколько времени его пищей был только хурут!
Обрадовался и мясу с наваристым супом, и тому, что без труда понял монгола, и его доброте, такой редкой в этом жестоком мире.
– Заа… – сказал монголу, что на их языке означало «ладно».
Наверное, его «заа» звучало не совсем так, как надо бы. Монгол засмеялся. Веселый человек… Рабство научило Захария разбираться в людях.
Стоило, бывало, увидеть человека, услышать несколько слов, и он уже мог сказать, будет этот человек бить своих рабов или нет. Этот бить бы не стал.
Вместе со своими товарищами монгол ускакал в степь. Догнали они караван дня через два. Монгол осмотрел вьюки на своих верблюдах, поправил подпруги, остался доволен Захарием.
– Сайн! Хорошо! Ты раб Махмуда или нукер?
– Раб. Богол.
– А-а… Муу… Плохо…
– Да уж, ничего хорошего нет, – по-русски сказал Захарий.
Монгол, конечно, не понял слов, но, кажется, угадал, что они могли означать, сочувственно покачал головой, огорченно развел руками.
Вечером Захарий развьючил верблюдов, расседлал коня и стал готовить ужин. Вскипятил в котле воду, хотел засыпать в нее сухих крошек хурута, но подошел монгол, замахал на него руками, убрал хурут, велел подождать. Тут же куда-то убежал. Возвратился с большим котлом мяса. Поставил его перед Захарием.
– Сайхан амттай идээ! [50]
Это Захарий хорошо понял. Сколько времени его пищей был только хурут!
Обрадовался и мясу с наваристым супом, и тому, что без труда понял монгола, и его доброте, такой редкой в этом жестоком мире.